— Так он меня и подбил на ту глупость! — выкрикнул Кейн.

— Предлагаешь вас вместе отправить под суд? — скептично проговорил глава семьи. — Нет, Кейн, никто принца судить не станет.

— И что… совсем ничего нельзя сделать? — в глазах парня стоял настоящий ужас.

Некоторое время в просторной спальне шикарного особняка было тихо.

Кейнар смотрел, как из стороны в сторону шагает его непривычно бледный отец, и чувствовал себя по-настоящему виноватым. Ему рассказали, как пока шли поиски плакала мама, как переживала сестра. И впервые в жизни Кейну стало по-настоящему тошно от самого себя и своих выходок.

— Прости, пап, — вдруг сказал он обречённым тоном. — Наверное, я на самом деле всё это заслужил. Знаешь… Пусть будет суд.

Отец остановился посреди спальни и теперь смотрел на своего мальчика, которого едва не потерял, с искренней болью.

— Пап, я говнюк, каких поискать, — проговорил парень с болью в голосе. — Мне ж всегда было плевать на ваши с мамой наставления и предостережения. То, что случилось… — Он вздохнул и опустил голову. — Рано или поздно подобное всё равно бы произошло. Я очень рад, что никто там не погиб. Не знаю, как смог бы жить дальше.

— Кейн, — голос его родителя показался непривычно севшим. — Все ошибаются. Такое случается, но ты превзошёл самого себя. Сын, даже если я найду способ для тебя избежать тюрьмы, суд всё равно будет. И приговор. Ты для всех станешь преступником. Этого уже не избежать. Слишком много детей элиты там пострадало.

Кейнар согласно кивнул. Он целиком и полностью признавал свою вину. Ему за такой срыв должны были и вовсе запечатать дар. Так что нынешняя травма избавила его хотя бы от такого наказания. Он уже и сам себя наказал.

На этом их разговор был закончен. А для Кейна начались жуткие дни лечения, допросов и ожидания суда. Поправился он довольно быстро, вот только магия восстанавливаться никак не желала. Но несмотря на это, его всё равно взяли под стражу. И две недели до заседания ему пришлось провести в заточении. Суд был публичным и превратился для него в настоящее испытание. Но свой приговор — пять лет заключения, Кейн принял гордо и покаянно.

А вечером того же дня к нему в камеру пришёл отец.

— Сын, — начал тот, глядя Кейну в глаза. — То, что я хочу тебе предложить точно лучше тюрьмы, но тебе придётся несладко.

— Я буду свободен? — спросил тот с неверием.

— Да, но видеться мы всё равно сможем очень редко.

— Я согласен, папа. На всё.

Тот усмехнулся, скрестил руки на груди и посмотрел на своего наследника с лёгкой грустью.

— В таком случае, сейчас ты дашь мне магическую клятву, Кейнар, — сказал холодно и строго. — Ты поклянёшься мне, что с сего момента и ещё пять лет ты не сообщишь никому, ни одной живой душе, свою настоящую фамилию, титул, не расскажешь ни о чём, связанном с семьёй. Ты станешь самым обычным парнем, и уедешь туда, где тебя никто не знает. Пять лет, сын, ты будешь жить жизнью самого обычного мага. И лишь когда закончится срок приговора, сможешь вернуться обратно.

— Клянусь, — запальчиво выдал парень. Потом подскочил с лавки на которой сидел, и протянул отцу руку, чтобы тот нанёс на неё символ клятвы. — Клянусь отец. Это… Спасибо. Я даже не мечтал о таком помиловании.

— Это не помилование, — покачал тот головой, закрепляя своей силой плетение клятвы на руке сына. — Ты останешься там совсем один, Кейн.