— Что там за шум? — спросил я.

— Это не человек, а божье наказание! — высказался Тэфф, обращаясь отчасти к самому себе, отчасти к своему секретарю, отчасти ко всему свету.

— Анджело Гилберт…

Тэфф уставился на меня в упор.

— Вы что, его знаете?

— Да, мне про него кто-то говорил… Он вроде кого-то убил много лет назад.

— Так оно и есть. Он только вышел из тюрьмы. Дурак редкостный.

— А что он такого сделал?

— Явился на той неделе в Йорк с пачкой банкнот, швырял ими направо и налево, словно последний день на свете живет. Мы тогда не знали, кто он такой, и думали, что какой-нибудь лох. Спокойно приняли у него ставки — он сделал около шести крупных ставок, — а тут шарах! — лошадь приходит первой, и мы все платим, морщимся и соображаем, кто же это его надоумил, потому что знаем, что тренер здесь ни при чем. И вот Лансер — тот малый, что сейчас спорит с этим Гилбертом, — напрямик спросил у него, кто ему подсказал, а этот придурок ухмыльнулся так и отвечает: «Лайэм О'Рорке!»

Тэфф сделал выразительную паузу и поглядел на меня. Я подумал, что у меня, должно быть, сейчас на лице написано все, что я чувствую, но, видимо, на лице у меня не отражалось ничего, кроме недоумения, потому что Тэфф ему было хорошо за шестьдесят, — прищелкнул языком и сказал:

— Ну да, конечно, вы его не застали.

— Кого?

Тут внимание Тэффа отвлекли несколько клиентов, и, когда они наконец ушли, он несколько удивился, увидев, что я еще здесь.

— Что, неужели интересно? — спросил он.

— Так ведь все равно делать нечего.

Тэфф стрельнул глазами туда, где стоял Анджело, но Анджело уже ушел.

— Тому уже лет тридцать. А может, и тридцать пять. Боже, как время-то летит! Был один старый ирландец, Лайэм О'Рорке. Он изобрел единственную известную мне систему, которая действительно гарантировала выигрыш. Ну конечно, когда мы об этом пронюхали, мы вовсе не рвались брать у него ставки. Ну, сами понимаете, кому же охота работать себе в убыток! Но он нипочем не хотел расстаться со своей тайной, как он это делал, и унес ее с собой в могилу. И, между нами говоря, оно и к лучшему.

— И что?

— Ну вот, а теперь этот обалдуй поразил нас своим огромным выигрышем и еще смеялся над нами, обзывал нас лохами и кричал, что он, мол, нам еще покажет, что он пользуется системой Лайэма О'Рорке, а теперь ему, видите ли, не нравится, что мы снижаем ему ставки! Обидели его, бедного! — и Тэфф презрительно рассмеялся. — Нет, ну надо же быть таким идиотом!

Глава 17

Дженотти выиграл скачку — обошел соперников на добрых четыре корпуса.

Морт от возбуждения почти взлетал над землей, и в сухом сентябрьском воздухе вокруг него трещали электрические разряды. Он едва не оторвал мне руку в порыве энтузиазма и прыгал вокруг места, где расседлывали лошадей, восторженно благодаря всех, кто его поздравлял, и так простодушно радуясь победе, что все вокруг улыбались. Я подумал, что Морта очень легко принять за простака, а между тем я постепенно обнаружил, что все его мысли преодолевают сложнейший лабиринт, где подобно фигурам на шахматной доске борются многочисленные «за» и «против», и что все его планы и решения, казавшиеся столь очевидными, когда он приводил их в исполнение, были плодами этого лабиринта.