Сидя в полупустом троллейбусе, Лита мысленно прикинула, в чем же заключается отличие Маев. Завтрашний, решила она, мужественнее, ловчее, увереннее. Пожалуй, порой он бывал слишком уверен, самоуверен больше, чем хотелось бы Лиге. Зато сегодняшний Май тише и теплее. И в нем было послушание - послушание завтрашнему. Это было немножко неприятно. Оба они другие, не такие, каким был единый Май вчера. Подумав об этом. Лита немножко пофантазировала на тему о раздвоении мужчин.

Впрочем, главным в ее состоянии было чувство здорово сделанного дела, чувство газетной удачи, в которой она была прямой участницей и исполнительницей. Такого еще не случалось в маленькой редакционной жизни Литы. И еще ее смешило любопытное поведение главного редактора, который оказался таким умелым интервьюером и ловким кавалером.

Недалеко от дома Мая сверкал огнями "Гастроном". Он был яркий и манящий. Прикинув сумму гонорара, неожиданно заработанного сегодня, Лита решила, что вполне уместно истратить в этом "Гастрономе" двадцать рублей, отложенные в прошлую получку на туфли. К Маям она явилась с двумя тяжелыми пакетами.

Когда Лита вошла, Саша Гречишников мягко выпроваживал посторонних. Он говорил, что Двойнику надо отдохнуть после перенапряженных суток, а Маю перед путешествием во вчера. Гости понимающе кивали, одевались и искоса поглядывали на шеренгу бутылок, которую Лита выстраивала на подоконнике.

Наконец, дверь за гостями закрылась, и Саша спросил Литу:

- Ну как, сестрица, готов завтрашний чудо-номер?

- Ой, мальчишки, это был фурор! На газете, которую привез Май, была маленькая клякса на третьей полосе внизу, а на нашей газете ее сперва не получилось. Так рабочие в типографии совсем обезумели. Технолог цеха сам мудрил над матрицей, чтобы эта клякса вышла. В общем, наша газета как две капли воды похожа на твою, - она кивнула Двойнику. - Фотографии абсолютно одинаковые. А текст одной корреспонденции сперва был немножко другой, но главный его поправил, и стала точная копия!..

Юра возвестил:

- Внимание! Благодаря тонкой сообразительности, яркому темпераменту и щедрому бескорыстию научно-газетной феи Аэлиты Усковой объявляется внеочередная разрядка атмосферы! - Он хлопнул пробкой и разлил вино по бокалам. - Отныне налагается запрет на научные темы! Да здравствуют умноженные Май! Ура!..

- Ура! - подхватили все. Перед стартом

Май устроился на кровати, Двойник - на диване. Не спали и дымили сигаретами. Говорить не хотелось. Оба устали.

Двойник пытался догадаться, кем бы мог быть злоумышленник, открывший камеру. Климов? Что-то он пропал, как в воду канул - Барклай вот объявился и больно уж бодро высказал признание, сам себя высек. Не очень похоже на Барклая...

А Май вспоминал начало. Припомнил, как набрал кодированный запрос, как вставил его в локатор будущего, надеясь хоть на пятиминутную петлю с разрешенным прогнозом. И как экран заполнило сплошной зеленью. Это был знак удачи - резко выраженной интерференции волн бытия. Тогда он набрал на коммутаторе заказ на разрешение максимального - суточного прогноза с полной загрузкой камеры. И завертел ручку строчного сжатия и увидел то, на что не смел и надеяться: суточную двойную петлю. Она была яркая и гладкая. И именно двойная! Май только сейчас вспомнил эту подробность. В памяти четко встал ее характерный рисунок.

Значит, решил Май, с Двойником что-то творилось в пути из завтра. Сказал громко:

- Петля на локаторе была двойная.

- Разумеется, - не сразу отозвался Двойник, он уже начал дремать.

- Что там произошло?

- Я рассказывал. Не надо было тебе уединяться на кухне и заниматься мировой скорбью.

- Расскажи.

- Нет. Не положено. Во-первых, тебе будет неинтересно, во-вторых, не судьба.