* * *

Грегор вернулся к вечеру, причем такой злой и хмурый, будто Фрагана снова перешла границу. Старой, еще юношеской, привилегией являться без доклада он не пользовался, предпочитая нарушать дух этикета, а не его букву. Вот и сейчас, дождавшись, пока проводивший его камердинер выйдет, замер у двери, скрестив руки на груди и являя собой воплощенную мрачность. Черный с серебром камзол, гербовых цветов Бастельеро, но выглядящий трауром, волнистые волосы, собранные на затылке в простой короткий хвост, жесткие складки у красивого рта, испорченного вечно сжатыми губами… Из драгоценностей только дворянская цепь и два перстня, магический и родовой, по сравнению с пышно разряженными придворными — вызывающе мало! Малкольм любопытно поднял брови: интересно, что сегодня нашло на старого друга? Не то чтобы он рассчитывал, что посещение Академии поднимет Грегору настроение, но и подобного эффекта никак не ожидал.

Неужели так подействовало предложение заняться, наконец, продолжением рода? Малкольм даже почувствовал что-то вроде угрызений совести. Конечно, так открыто давить на Грегора не стоило: все Бастельеро отличаются неимоверным упрямством и сопротивляются до последнего, но…

Малкольма словно кошка царапнула за сердце когтистой лапой — вспомнилось то, что Грегор в их прошлую встречу сказал про пятнадцать лет. Нехорошо вышло. Пусть он ни в чем перед этим упрямцем не виноват, но у него самого старший сын уже всерьез заглядывается на девчонок, а младший его догоняет. И младшие принцессы недавно заговорили… А Грегор до сих пор один, однолюб клятый!

«Я же волнуюсь за тебя, болван, — с привычной грустной нежностью подумал он. — Положим, род на тебе не прервется. Твой отец, несмотря на возраст, еще вполне мог бы обзавестись ребенком, а то и двумя. И кузены у тебя имеются. Да и тридцать пять лет — это совсем не возраст для мага старой крови. Одаренные богами и в пятьдесят могут зачать здоровых детей, а потом еще успеют увидеть взрослых внуков, но сколько же можно страдать по несбыточному?»

Пауза затягивалась. Грегор сдался первым: видимо, ему было что сказать.

— По приказанию вашего величества, — скрежетнул он, — я остаюсь в столице.

«Неожиданно, — признал Малкольм. — Зная тебя, дорогой друг, я бы скорее предположил, что ты сбежишь на границу сегодня же ночью. Что же такого случилось в Академии? Отвратительно, сколько важного и интересного минует короля только потому, что происходит за высокими стенами Ордена! Но не женишься же ты, в самом деле?»

— Пока не женюсь, — так же размеренно сообщил Грегор, словно подслушав его мысли. — Дела передам Райнгартену завтра же, ему давно пора на повышение. Разумеется, если нет возражений! — изволил он вспомнить, что главнокомандующего, вообще-то, назначает король.

— Прекрасная мысль, — согласился Малкольм. — Да садись ты, вздумал церемониться! Вина или приказать подать ужин? Ну и что заставило тебя остаться?

— Благодарю, не голоден. Мне навязали кураторство, — процедил Грегор, послушно присаживаясь в кресло напротив и движением головы отказываясь от стоящего на столе кубка, за которым потянулся Малкольм. — Факультативный курс по боевой некромантии! Дюжина бестолковых адептов, и это не считая смеси сумасшедшего дома и борделя среди моих драгоценных коллег! Только представь: грядущие выборы нового зеленого магистра, крысы в Архивах, а в Совете — истеричная алхимичка и разумник-простолюдин, и все, даже Архимаг, делают вид, что дела идут как надо. Р-распустились! Малкольм, им не преподаватели нужны, а хорошие сержанты, не меньше дюжины.