— Не дано, — согласился Джон Бэрли. — Здесь вы правы.

Нэнси слегка толкнула Мортимера ногой под столом и одновременно метнула в него предостерегающий взгляд, пока муж, запрокинув голову, опустошал свой бокал. Поверх края бокала он смотрел прямо на них, но, как казалось, ничего не замечал. Потом Бэрли закурил сигару, а молодежь — сигареты.

— Расскажи нам, Нэнси, что же это за фигура такая? — попросил Джон. — Надеюсь, это не запретная тема? А для меня это новость. Я ничего о привидении не слышал.

Она охотно откликнулась на его просьбу, отодвинув свое кресло в сторону, подальше от ищущей контакта ноги Мортимера.

— Мне, правда, мало что известно самой, — призналась она для начала. — Только то, что писали газеты. Это призрак мужчины… И он меняется.

— Что значит меняется? — спросил муж. — Меняет одежду?

Миссис Бэрли рассмеялась, словно радуясь, что у нее появился хоть какой-то повод для смеха.

— Нет. Если верить легенде, он является каждый раз в обличии того человека… Ну, то есть мужчина, который должен умереть, видит самого себя.

— Каждый раз несчастный встречает своего двойника, — пришел ей на помощь Мортимер и на этот раз уместно. — А потом — в петлю.

Миссис Бэрли дала потом пространное объяснение этому явлению на вполне научном жаргоне, чем привела в окончательный восторг моряка, во взгляде которого сквозило неприкрытое восхищение. Что касается Джона Бэрли, то он слушал рассеянно и вскоре отошел к окну. Он не вставил в разговор ни слова, наблюдая за ними сквозь клубы сигарного дыма, который время от времени выпускал. Потом он стал переходить от окна к окну, внимательно их осматривал, изучая устройство шпингалетов, оценивая толщину стен и оконных проемов. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке — он то скучал, то начинал нервничать. Таким жена никогда еще его не видела. Она заметила это исподволь, когда они с Мортимером убирали остатки ужина. Потом приготовила на спиртовке кофе, соображая, чем накормить мужчин, когда наступит рассвет. По комнате пробежал сквозняк, приподняв на столе салфетки. Мортимер осторожно прикрутил керосиновую лампу.

— Поднимается ветер и, по-моему, южный, — поделился наблюдением Бэрли и закрыл одно из окон. Для этого ему пришлось несколько секунд провозиться со щеколдой, и Мортимер, уловив удобный момент, поддался на секунду пылкому темпераменту. Ни он, ни Нэнси не замечали, как отчетливо интерьер комнаты высвечивается в стеклах окон. Он слишком беспечен, а она слишком напугана, молодые люди поспешили урвать мимолетную радость, которая продлилась затем на добрых полминуты, потому что тот, кого они опасались, просунул сначала голову, а потом и плечи в открытую часть окна и оставался в таком положении некоторое время, вдыхая запах ночи.

— Какой воздух! — воскликнул он с чувством, обращаясь к ним. — Такую ночь хорошо провести в море.

Он уселся в кресло, хрустнул пальцами и сказал:

— Так! Устраивайтесь поудобнее и встречайте ночь. Я надеюсь, Мортимер, у вас хватит занимательных историй до рассвета или на худой конец до появления призрака. И постарайтесь, чтобы сказки были пострашнее — с цепями, темницами, обезглавленными трупами. Мы должны не скоро забыть эту ночь.

Они переставили свои кресла, подложив под ноги дорожные сумки. И потекли рассказы. В воздухе густо витал табачный дым. Две пары глаз встречались и вспыхивали, а третья, возможно, улавливала это. Иногда поскрипывало окно, и все вздрагивали, озираясь по сторонам. Временами откуда-то из глубины дома доносились странные звуки, но это был лишь сквозняк, от которого дребезжала посуда в столовой, то стукала где-то дверь.