Они сели за столик, я устроился в уголке. Мы все взяли вафли и бекон. Мы все взяли кофе.

Затем мы все пошли в кино. На «Вива Вилья!» с Валаасом Вирн, который шел в «Аптауне» на Бродвее у Балабана и Каца. Мы не сидели рядом. И я не был замечен. Все четыре тысячи мест «Аптауна» были заполнены: в городе не было кинотеатра с кондиционером, который не делал бы сейчас сборов. Похожий на пещеру, пышный, со скульптурами и фресками, «Аптаун» не был исключением.

После окончания фильма я почти потерял Полли и щеголя, огромный холл был заполнен толпой. Меня закрутил поток и выбросил на улицу, когда я снова увидел их отъезжающими в такси. Поймав машину, я последовал за ними.

В этот вечер они поехали уже к нему, в тот самый роскошный дом возле озера. Может, ее комната в «Мельден Плаза» им показалась слишком тесной. Может, у нее была только кровать Мерфи. На основании собственного опыта могу сказать, что буянить на кровати Мерфи можно только до тех пор, пока не подвернется что-то получше. Но щеголь, возможно, имел шесть или восемь комнат, одна из которых наверняка была комнатой, в которой кровать не опускалась из ниши в стене.

Здешнее окружение было слишком снобистским, и я не рискнул прибегнуть к своей обычной уловке – усесться на Пыльце. Поэтому я остался в такси и вернулся к ее дому, к «Мельден Плаза», где занял позицию на крыльце напротив и стал дожидаться, когда Полли вернется домой. Через два часа я понял, что она этого не станет делать.

Так что я побрел на «Вильсон Армс» и наконец воспользовался той кроватью, за которую платил.

Лавочка Полли открывалась в шесть тридцать, а я пересек улицу в семь. Я принял решение, как только сполз с койки, поговорить с Полли.

Я еще не знал, что скажу ей, но определенно не то, что я частный детектив, нанятый ее мужем, чтобы следить за ней. Но чувствовал потребность переговорить с ней. Посмотреть, смогу ли вытянуть ее из этой истории. Может быть, даже дать ей какой-то шанс.

Или нет.

Я просто чувствовал, что каким-то образом обязан ей. Возможно потому, что никак не мог припомнить: заплатил ли ей за ту ночь над баром на Хальстед.

Я занял место у стойки, и хорошенькая брюнетка с копной кудрей и голубыми глазами подошла ко мне, чтобы принять заказ. Я попросил взбитую яичницу с беконом и апельсиновый сок и, пока дожидался заказа, осмотрелся вокруг, выискивая Полли.

Сегодня здесь были только две официантки – девушка за стойкой и загнанная бедняжка с белокурыми волосами, обслуживавшая все многочисленные столики.

Вскоре брюнетка принесла мне сок, я сказал ей:

– Как я вижу, вы сегодня сбиваетесь с ног.

– Это точно, – ухмыльнулась брюнетка, – еще одна наша девушка позвонила, что заболела.

– Вы имеете в виду Полли?

– Да, но не припомню, чтобы вы посещали нас раньше...

– Конечно, много раз.

– Если бы присаживались к стойке, я бы запомнила вас.

Она отошла, и я принялся потягивать сок. Очень скоро девушка поставила передо мной тарелку с яйцами и беконом.

– Тосты к этому не прилагаются, – сказала она, – но, если хотите, я могу принести вам несколько.

– Пожалуйста.

Когда она появилась с небольшой тарелкой, на которой лежало несколько тостов, я сказал:

– Понимаю, что вы заняты, но хотел бы вас спросить кое о чем.

Она снова ухмыльнулась, но довольно любезно.

– Только побыстрее.

– У Полли есть постоянный дружок?

– Ага. Последние две недели есть.

– Забавно, – сказал я. – А я думал, что она замужем.