Коули согласился сохранить мое имя в секрете – никто никогда и не узнал о моей роли в этом деле, как и не узнали, что сорвано было похищение Гувера. Прессе преподнесли (и она это заглотнула) следующее: будто Гувер, Пурвин и Коули, направляясь в «Континенталь-Банк», случайно подверглись нападению с целью ограбления. Слухи о том, что в этом деле были замешаны известные враги общества, доходили до газет, но подразделение расследований не подтверждало этого. Не сумев захватить преступную группу, включавшую Баркеров, Флойда и Карписа, ребята из подразделения выглядели бы последними олухами, поэтому они и умолчали об именах. Члены «банды», по официальному сообщению, остались неопознанными.

Газеты писали: «Джи-мены в Лупе вступили в перестрелку». Гувер в этих сообщениях выглядел как главный герой события.

Меня это не задевало. Достаточно было того, что мое имя в газеты не попало, поэтому Диллинджер-Салливан, если он выжил, не мог обвинить меня в предательстве, хотя, конечно, мог кое-что подозревать. Никто меня там не видел, несмотря на то что я высунулся из двери, чтобы сделать несколько выстрелов поверх головы Нельсона в конце драки. Диллинджер мог знать только то, что знали все остальные: я удрал с девушкой. Правда, в отличие от них, он знал, почему я удрал.

Для Нельсона и его банды я оставался Джимми Лоуренсом.

Фрэнк Нитти прислал за мной в понедельник после полудня, чтобы узнать, что в действительности произошло у «Бэнкерс билдинг». Когда я рассказал ему, как удалось разрядить ту ситуацию, Нитти остался доволен мною и взъярился на всех других.

– Выкрасть Гувера! Безмозглые ублюдки. Я твой должник, Геллер.

– Нет, Фрэнк, вы мне ничего не должны. Никаких больше долгов между вами и мной в любом виде.

– Что ты имеешь в виду, парень?

– Я попросил об одолжении, и вы помогли, но в то же время использовали меня, чтобы навести на Дока Морана. Я был с ними, Фрэнк, когда его убили. И стал соучастником, как и тогда, когда ребята Сермэка пытались вас застрелить. Не забыли?

– Пока не перестану дышать, не забуду. Моран был давно уже мертв. Ты не смог бы ничему воспрепятствовать.

– Ну так вот. Я ничего вам не должен, и вы ничего не должны мне. Никаких обязательств, О'кей?

– Конечно, парень. Но мне все же хотелось бы оказать тебе последнюю любезность.

– Что именно?

– Я собираюсь распространить слух, что Джимми Лоуренс отправился купаться в цементных башмаках. Это необходимо сделать, чтобы удержать сумасшедших ублюдков от попыток найти тебя.

– Я оценю это, Фрэнк.

– О'кей. И ты мне ничего не должен. Да, Геллер...

– Что?

– Побрейся и прими ванну. От тебя несет, как из пивной бочки.

Хороший совет, трогательный.

И сегодня, почти неделю спустя, я воспользовался им. Принял ванну, побрился и пришел к Салли.

– Все пройдет, Геллер.

– Я часто вижу в снах ее глаза, мертвые глаза... Вот почему я продолжал пить. Отключаясь, не видел снов...

– Ш-ш-ш...

– Элен.

– Да?

– Почему ты не удержишь меня?

– Потому что не смогу этого сделать...

Она прижала меня к себе, и я заснул. Без сновидений.

– Сегодня полностью разобрали «Столетие прогресса». Они сорвали флаги, снесли уличные фонари, разобрали стены. Началось с охотников за сувенирами, а закончилось массовым вандализмом. Это было ужасающее зрелище. Нат... Нат! Почему на этот раз ты не удержишь меня?

Я удержал ее, в последний раз.

Мы никогда больше не были вместе, но остались на долгие годы друзьями.