Лили-Энн, казалось, слегка засомневалась.

— Па-па-па, — сообщила она.

Я поцеловал ее в макушку. От нее чудесно пахло — детским шампунем и каким-то опьяняющим феромоном, который дети втирают в волосы.

— Ты, наверное, права, — согласился я, и тут Рита вернулась с вилкой и салфеткой. Она взяла у меня Лили-Энн и уселась рядом, чтобы продолжить сагу про Эстор и дантиста.

— Я ей объяснила, что это только на год, и многие девочки… Но она… Она рассказывала тебе про Энтони?

— Про придурка Энтони? — уточнил я.

— О! Он на самом деле не совсем… то есть Эстор так говорит, и напрасно. Но у девочек все по-другому, а Эстор в таком возрасте… свинина не слишком пересушена? — Рита подозрительно глянула в мою тарелку.

— Просто супер.

— Она все-таки пересушена, прости. Так вот, я подумала, если ты с ней поговоришь… — закончила Рита. Я искренне надеялся, что она имела в виду Эстор, а не свиную отбивную.

— И что я должен ей сказать? — спросил я с полным ртом очень вкусной, хотя и слегка пересушенной свинины.

— Что это нормально, — ответила Рита.

— Что именно? Скобки на зубах?

— Да, конечно. А о чем, по-твоему, сейчас шла речь?

Честно говоря, я далеко не всегда бываю уверен, о чем

у нас идет речь, так как Рита обычно умудряется говорить одновременно о трех предметах. Возможно, это из-за работы. Хотя я и прожил с Ритой несколько лет, но знаю лишь, что на работе она жонглирует большими числами, переводя их в разные иностранные валюты и посылая результаты на местный рынок недвижимости. Одна из невероятных загадок жизни: женщина, достаточно умная, чтобы производить сложные вычисления, оказывается редкостно глупа, когда дело касается мужчин. Сначала Рита вышла за наркомана, который бил ее, а заодно Коди и Эстор, и наконец натворил достаточно неприятных и незаконных дел, чтобы попасть за решетку. И тогда Рита, освободившись от многолетнего кошмара — брака с наркоманом, радостно бросилась в объятия еще худшего чудовища — Декстера.

Разумеется, она не знала, что я собой представляю, да и я не стремился ее просветить. Я изо всех сил старался держать жену в блаженном неведении касательно своей подлинной сути — Темного Декстера, веселого вивисектора, живущего ради того, чтобы слышать шорох скотча, видеть блеск ножа и чуять запах страха, исходящий от очередного достойного кандидата, который заслужил билет на Темную Игровую Площадку Декстерленда, убив невинного и каким-то чудом проскользнув меж пальцев правосудия.

Рита никогда не узнает мою истинную суть. И Лили-Энн тоже. Времяпрепровождение с новыми друзьями вроде Валентайна проходило втайне — по крайней мере до злополучного инцидента со Свидетелем. На мгновение я задумался о нем и об оставшихся в списке именах. Один из этих людей — именно тот, кто мне нужен, иначе и быть не может, и когда он будет в моих руках… Я уже буквально чувствовал приятное возбуждение, которое испытаю, когда схвачу и свяжу его, уже слышал сдавленные вопли боли и страха…

Мысленно забравшись в дебри своего маленького хобби, я совершал страшное преступление — я жевал свиную отбивную, не чувствуя вкуса. Но, к счастью для вкусовых сосочков, представляя, как Свидетель рвется из пут, я откусил еще кусок свинины и немедленно покинул царство приятных грез, вновь оказавшись за семейным столом. Я отправил в рот остатки риса и подцепил на вилку каперс, и тут Рита сказала:

— Страховка не покроет дантиста, так что… но у меня в этом году будет премия, и скобки очень… и потом, Эстор почти не улыбается. Но может быть, если зубы у нее… — Она вдруг замолчала, помахала рукой и поморщилась.