Толпа послушно раздвигалась перед лордом Лонгшо, словно льдины перед мощным ледоколом.

Тонкий, гибкий лорд Лонгшо обладал внешностью профессора истории, исхудавшего над пыльными томами, но при этом был известен своей волчьей хваткой. Аристократ по рождению, в делах он был беспощаден и властен и всегда добивался своего если не умом, то силой. Мягким и любящим он бывал только со своей женой и дочерью, но и здесь, узнав о том, что Патриция решила выйти замуж за Эллери, он первым делом отправился к Трокмортону и заключил с ним выгодную сделку, с учетом их будущих родственных отношений. Причем одно из условий этой сделки сводилось к тому, что, если Эллери вдруг вздумал бы пойти на попятный, всем Трокмортонам пришлось бы не слаще, чем грешникам на адских сковородках.

Трокмортон слегка выступил вперед, прикрывая своей спиной брата, не перестававшего крутить головой.

– Лорд Лонгшо! А мы с Эллери только что подняли по-братски тост за здоровье и счастье вашей дочери, - приветствовал он своего будущего родственника.

– Отлично. Отлично! - Лорд Лонгшо изобразил на своем лице радость и в притворном оживлении потер руками, затянутыми в лайковые перчатки, не переставая при этом внимательно наблюдать за обоими братьями. - Мечтаешь о предстоящей брачной ночи, Эллери, мой мальчик?

– Об этом я меньше всего хотел бы распространяться в присутствии отца невесты, милорд, - с видимым усилием ответил Эллери.

– Это верно, - усмехнулся лорд Лонгшо, блеснув из-под темной полоски усов острыми белоснежными зубами. - Рад обнаружить в тебе зачатки здравого смысла, мой мальчик.

И, повернувшись к Трокмортону, взмахом руки указал на застекленные окна террасы, сквозь которые было видно, как слуги зажигают в приближающихся сумерках разноцветные фонарики.

– Очень красиво. Прелестно. Просто очаровательно! - воскликнул он все с тем же наигранным воодушевлением.

Однако Гаррик не мог не уловить в тоне лорда Лонгшо оттенок иронии, а потому поспешно пояснил:

– Так сейчас принято на всех балах. А сегодняшняя помолвка, без сомнения, станет событием года во всей Англии.

«А вслед за помолвкой будет и свадьба, - мысленно добавил он. - Даже если ради этого мне придется связать нашего жениха и запереть до самого венчания в подвале».

– Эллери, противный мальчишка, вот ты где! А я тебя обыскалась!

Услышав мелодичный женский голос, Трокмортон поначалу вздрогнул, но затем обернулся и вздохнул с облегчением, увидев крупную, рыхлую фигуру пробиравшейся к ним леди Фезерстон. Уж она-то никак не могла быть той загадочной девушкой со станции!

– Трокмортон. Лорд Лонгшо, - кивнула леди Фезерстон, качнув большими страусиными перьями, украшавшими ее шляпку. - Эллери, куда ты сегодня запропастился? Мы прождали тебя на этой чертовой станции битый час.

Эллери принял протянутую ему руку, коснулся губами кончиков пальцев леди Фезерстон и обезоруживающе улыбнулся:

– Перепутал время, мадам. Вы меня простите?

В свое время леди Фезерстон была прехорошенькой, и немало восхищенных мужских глаз провожали ее заинтересованным взглядом, но теперь, увы, время брало свое. Фигура былой красавицы оплыла и округлилась, в суставах поселился ревматизм, а для того чтобы выглядеть прямой и подтянутой, ей давно уже требовался корсет из китового уса. Прежним, пожалуй, остался только голос - такой же мелодичный и чарующий, как в молодости. Впрочем, у леди Фезерстон осталась еще одна прежняя привычка - говорить не лукавя, с той прямотой и честностью, которые были свойственны ей всю жизнь.

– Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Было время, Эллери, когда я уже не надеялась увидеть на твоем пальце обручальное кольцо, - улыбнулась пожилая леди, дружески похлопала по руке крестника сложенным веером и повернулась к лорду Лонгшо: - Легкомысленная молодость, милорд.