И вот теперь он своего добился. Он провел пальцем по краю бокала, почти ощущая, как тот отозвался на это прикосновение едва слышным звоном. «Хрусталь?» — подумал Дэннер. Он был слишком мало знаком с предметами роскоши и плохо во всем этом разбирался. Но он научится. Всю оставшуюся жизнь ему предстоит этому учиться и вкусить наконец счастье.

Он посмотрел вверх и сквозь прозрачный купол крыши увидел неясные очертания небоскребов. Они обступали его со всех сторон, точно каменный лес. И это только один город. Когда он устанет от него, будут другие города. Всю страну, всю планету опутала сеть, соединяющая один город с другим, подобно огромной паутине, напоминающей загадочного полуживого монстра. И это называется обществом.

Он почувствовал, будто кресло дрогнуло под ним.

Протянув руку к бокалу с вином, он быстро осушил его. Неосознанное ощущение какого-то неудобства, словно задрожала сама земля, на которой стоял город, было чем-то новым. Причина была — ну да, конечно, — причина в этом неведомом страхе.

Страхе из-за того, что его до сих пор не обнаружили.

Пропадал смысл. Город представляет собой сложный комплекс, и, конечно, он живет спокойно в расчете на то, что машины неподкупны. Только они и удерживают людей от вырождения и стремительного превращения в вымирающих животных. И среди этого множества машин аналоговые компьютеры стали гироскопами всего живого. Они разрабатывают законы и следят за их исполнением исполнением законов, которые необходимы человечеству, чтобы выжить. Дэннер многого не понимал в тех огромных изменениях которые потрясли общество за годы его жизни, но для себя кое-что он все-таки уяснил.

Он чувствовал, что во всем есть определенный смысл:

в том, что он презрел законы общества, в том, что сидел сейчас в роскошном ресторане, утопая в мягком, глубоком кресле, потягивая вино, слушая тихую музыку, и никакой «фурии» не было за его спиной в качестве доказательства того, что компьютеры являются ангелами-хранителями человечества…

Если даже «фурию» можно подкупить, то во что остается верить людям?

И тут она появилась.

Дэннер слышал, как внезапно смолкли все звуки вокруг. Оцепенев, он застыл с вилкой в руке и уставился в противоположный конец зала, туда, где была дверь.

«Фурия» была выше человеческого роста. На какое-то мгновение она замерла у двери, и луч послеполуденного солнца ярким зайчиком отразился от ее плеча. Глаз у робота не было, но казалось, что его взгляд неторопливо, столик за столиком, ощупывает весь ресторан. Затем робот шагнул в дверной проем, и солнечный зайчик скользнул в сторону. Похожий на закованного в стальные латы высокого мужчину, робот медленно брел между столиками.

Отложив вилку с нетронутой пищей, Дэннер подумал:

«Это не за мной. Все, кто здесь сидит, теряются в догадках, но я-то твердо знаю, что он пришел не за мной».

И в памяти ясно и четко, во всех деталях, как те воспоминания, что проносятся в сознании тонущего человека, возник их разговор с Гарцем. Как в капле воды, способной отразить широкую панораму, сконцентрировать ее в крошечном фокусе, в мгновение сфокусировались сейчас в его памяти те тридцать минут, которые Дэннер провел с Гарцем в его лаборатории, где стены, если нажать кнопку, становились прозрачными.

Он снова увидел Гарца, полного блондина с печально опущенными бровями. Этот человек казался необычайно расслабленным, пока не начинал говорить, и тогда его пламенный темперамент заставлял вибрировать даже воздух. Дэннер снова вспомнил, как стоял перед столом Гарца, ощущая по дрожанию пола едва слышное гудение компьютеров.