Началась опасная, изнурительная, напряженная, длительная, бескомпромиссная борьба человека с неодушевленным предметом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Возвращение вратаря дяди Коли, бывшего попа Попова, его знакомство с форвардом Егором Весёлых, полный напряжения и даже некоторого драматизма их футбольный поединок

Шурик томился вынужденным бездействием и тревожился всё сильнее за судьбу дяди Коли. С каждой минутой надежды на встречу было всё меньше и меньше… Почему и зачем дядя Коля уехал в леспромхоз, не повидав Шурика?

Мог что-нибудь разузнать дядя Егор, но и его всё нет и нет!

Никак не удавалось Шурику отделаться от ощущения, что с дядей Колей что-то случилось. Но — что?

— У вас странный телевизор, — сказала бабушка Анфиса Поликарповна. — Вставляю вилку в розетку, как ты учил, жду, жду — ни звука, ни изображения, а идет дым и пахнет горелым. Я выключаю, выжидаю, включаю — та же непонятная история, то есть ни звука, ни изображения, только дым. А горелым пахнет не переставая.

У Шурика было такое настроение, что хоть совсем сгори он, телевизор этот! Он поплёлся в комнату, там бабушка Анфиса Поликарповна продемонстрировала ему, как странно ведёт себя телевизор, и сказала уныло:

— Я здесь обречена на бескультурье. Без телевизора я как без головы. Может быть, Егор Егорович поможет? Он человек в высшей степени практический. Жоржу я уже больше не доверяю. А куда же делся твой вратарский поп?

— Я всё равно поеду искать его в леспромхоз. Если, конечно, дядя Коля туда уехал. Но я не могу представить, чтобы он мог уехать, не попрощавшись со мной. Значит, с ним что-то случилось, — печально говорил Шурик. — Значит, я должен к нему поехать.

— Тогда я уеду обратно домой. Тем более, что денег у меня осталось только-только на билет. Питаюсь я здесь неплохо, но нерегулярно и совсем без витаминов. Куда же запрятали деньги твои родители?.. Внук, развлекай меня. Мне скучно! Я не привыкла так… Расскажи мне что-нибудь весёлое, интересное!

— Не могу. Мне грустно, и ещё я волнуюсь очень. Мне просто тяжело. Я раньше переживал только за отметки, а сейчас я беспокоюсь о человеке, — признался Шурик.

— Это весьма прискорбно, — бабушка Анфиса Поликарповна с сожалением покачала головой. — Беспокоиться, внучек, надо о себе. По крайней мере, в первую очередь. Вот какой, например, смысл в том, что ты волнуешься о каком-то там вратарском попе или поповском вратаре? А он уехал куда ему удобнее и выгоднее. Он о тебе не беспокоится.

— А меня это не касается! — слишком нервно ответил Шурик. — Кроме того, он тоже, может быть, обо мне беспокоится.

— Потому-то всё у вас так глупо и получается! — наставительным тоном, с оттенком удовлетворения произнесла бабушка Анфиса Поликарповна. — Всё беспокоитесь, а толку, как видишь, нуль. Одни сплошные никому не нужные волнения. Вот представь себе, живут, предположим, десять человек. Что, по-твоему, будет, если они все начнут беспокоиться друг о друге? Всё перепутается! Получится сплошной кавардак! Кому о ком, спрашивается, конкретно заботиться? Ведь вполне может случиться так, что об одном будут беспокоиться двое, трое или даже четверо, а о ком-то никто. Но наступит полнейший порядок, когда каждый спокойно станет беспокоиться только о себе.

— Но ведь о тебе, ты рассказывала, заботятся твои дети.

— Это их личное дело. Я их не прошу. Они сами.

— Нет, нет, ты что-то путаешь, — недоуменно сказал Шурик. — Просто тебе самой ни о ком беспокоиться не хочется. А что бы ты делала, если бы о тебе не заботились? Ты ведь даже суп варить не умеешь. В магазины ходить не умеешь.