|
И вот теперь фонд «Здоровье России». Что ж, этого следовало ожидать. * * * На столе, накрытом белой накрахмаленной скатертью, был расставлен старинный парадный сервиз. На закуску были поданы разнообразные салаты, готовить которые Нонна Анатольевна была мастерица. Вадим с удовольствием пробовал один салат за другим и просил добавки: — Очень вкусно, мам. Просто восторг! Валерия ела меньше, так как с трудом умела управляться с ножом и вилкой. Антон, правда, учил ее, поднимая на смех всякий раз, когда они приходили в ресторан и Валерия пыталась помогать себе корочкой хлеба. Теперь в приличном обществе она так никогда не делала, но виртуозности в обращении с ножом не достигла. — Да, очень вкусно, — вежливо присоединилась она к мужу. Владимир Вадимович с довольной улыбкой перевел взгляд с сына на жену: — Да, брат, мать нас нет-нет да и побалует. Ну да теперь ты и сам семейный человек. Хорошим обедом тебя не удивишь. Владимир Вадимович произносил эти слова без малейшей иронии. Вадим не ответил, но в душе усмехнулся. Он уже привык к тому, что Лера считает себя исключительным созданием, которое выше прозы жизни. Тем более теперь, когда она фактически строит дом. Так что в последнее время Вадим брал в руки пылесос или мыл посуду гораздо чаще, чем когда жил с родителями на Васильевском. — Между прочим, мне сейчас пришлось взять на себя все хлопоты по строительству дома, — заметила Валерия. — По крайней мере, Вадим может не пропускать тренировки. У него же Рим на носу. — Да, папа, Лера у нас сейчас вроде прораба на строительстве, — подтвердил Вадим, — так что на остальное уже времени не хватает. — И как же вы с этим справляетесь? — спросил Владимир Вадимович. — Все очень трудно, — вздохнула Валерия. — Материалы жутко дорогие, кроме того, тебе пытаются подсунуть не то, что надо. Покупаешь обрезную доску, обязательно подсунут две-три штуки горбыля. А за рабочими просто глаз да глаз нужен. Хоть все время рядом стой. Дерево сырое, его ведет. Или шпаклевщицы. Пока я там — все нормально, ушла — так они угол в комнате зашкурили настолько халтурно, что стена — как терка. И говорят мне, мол, краска эти мелкие дефекты закроет. А если нет? Что же, все переделывать? Ох уж мне эти хохлы! — Но вы и платите им не очень много? — Ну, с кладкой-то мне родня помогла, тут всех расходов было — кормежка да подарки. Они же и отделочников подобрали. А цены… Ну что цены, — как договорились, так и плачу. У себя-то в самостийной Украине эти девки и десятой части не заработали. — Ну вы, ребята, по-моему, очень уж размахнулись, — заметил Владимир Вадимович. — Могли бы и у нас в Комарове жить: комната там наверху свободна, и мы с матерью всегда вам рады. Вадим промолчал, но в душе чувствовал, что согласен с отцом. — Вы ошибаетесь, — безапелляционно заявила Валерия. — Нельзя момент упускать. Через год строительство такого дома будет стоить минимум в два раза дороже, это в долларах, а может быть, и больше чем в два. А Вадим — известный спортсмен, ему нужно приличное жилье. Нонна Анатольевна с тоской слушала рассуждения Валерии. Она уже давно призналась себе, что чересчур деловая и самоуверенная невестка ее раздражает, и в глубине души радовалась тому, что молодые живут отдельно. Когда Вадим изредка забегал к ним, мать осторожно расспрашивала его о делах, пытаясь угадать настроение, но, если у сына и были какие-то огорчения, он предпочитал не делиться ими с родителями. Старинные часы с боем отметили половину восьмого, и Нонна Анатольевна, нахмурившись, сказала: — Да, сынок, я не успела вас предупредить — к нам сегодня зайдет мистер Уолш. |
