|
Вадим вышел из клуба в приподнятом настроении, какого не бывало у него уже давно. Сел за руль, задумался. Куда теперь? На «Горьковскую», к жене? Или на Васильевский, в родительскую квартиру? И Вадим принял решение. Сейчас он заедет к Валерии и заберет свой вещи. Все остальное — мебель, кастрюли, аппаратура — пусть остается. Вадим был не из тех, кто при разводе пилит телевизор пополам. Он возьмет только то, что ей все равно без надобности, — носки, белье, рубашки. Остальным пусть подавится. В следующий раз Вадим рассчитывал увидеть жену только во время развода. Он припарковал машину у знакомой парадной, поднялся, открыл ключом дверь и прислушался. В квартире было тихо. Еще один подарок судьбы — ее нет дома. Это значительно облегчало задачу, — менее всего Вадиму сейчас хотелось увязнуть в бурных объяснениях. Не снимая ботинок, он прошел в комнату и вздрогнул от неожиданности. Комната опустела. Разумеется, не совсем. Еще недавно новый, а теперь уже прожженный в двух местах сигаретами диван стоял на месте, а вот китайского ковра не было. Вадим распахнул створки шкафа — все дорогие наряды Валерии, в том числе шуба и зимние сапоги, исчезли. И только внизу валялись нестиранные белые трусики. Вещи Вадима оказались на месте. Все, кроме некоторых. Пропала пара галстуков и новая нераспакованная рубашка. Любовникам дарить, догадался Вадим и даже удивился своему прямо-таки олимпийскому спокойствию. Валерия больше его не интересовала. Он заглянул на кухню. Оттуда жена забрала только набор коньячных бокалов и столовые приборы. Поцарапанные и пригоревшие сковороды и кастрюли были разбросаны по полу, а пара их кисла в раковине, распространяя по всей кухне гнилостный запах. «Черта с два буду за ней убирать. Квартиру находила она, — спокойно рассудил Вадим, — пусть хозяева с нее и спрашивают». Он вернулся в комнату, упаковал свои вещи в большую сумку, огляделся еще раз, бросил ключи от входной двери на столик в прихожей и ушел, убедившись, что замок защелкнулся. Мосты были сожжены. Дядя Лёша Вадим спустился к машине и запихнул сумку в багажное отделение. Поневоле обратил внимание, как вдруг потемнело небо над улицей. За то недолгое время, что он провел в квартире, погода успела смениться самым решительным образом. Из-за крыш наползала темно-серая и очень низкая туча, неотвратимо превращавшая солнечный день в беспросветные сумерки. Вадиму это показалось закономерным. Он прикинул, не следовало ли поставить дворники, но потом мысленно махнул рукой. Ехать-то два шага. Вполне можно успеть. Расчет оказался ошибочным: непогода накрыла его вскоре после поворота на Кронверкский. Сперва «девятку» ощутимо наподдал порыв шквального ветра, потом сверху гулко забарабанили первые крупные капли, грозившие вот-вот обрести слитную мощь водопада. Прохожие, застигнутые внезапным светопреставлением, разбегались кто куда, прикрывая головы полиэтиленовыми пакетами и воротниками плащей. Воронов вильнул к поребрику, нашарил в бардачке дворники и — ничего не поделаешь — выскочил наружу из теплого нутра автомобиля. И почти сразу, держа над головой куртку, к нему подбежал какой-то мужчина. — Слышь, парень!.. — весело окликнул он Вадима. — До стрелки Васильевского не подкинешь?.. Вот уж кто меньше всего нужен был сейчас Воронову, так это пассажиры в машине. Он бы, наверное, с ходу соврал что-нибудь и отбоярился от непрошеного кандидата в попутчики, но тот оказался не один. Прячась под растянутой курткой, к мужчине прижималась девочка лет двенадцати с пестрьм рюкзачком в руках. Она улыбалась и вопросительно смотрела на Воронова снизу вверх, щурясь сквозь забрызганные очки. Счастливый возраст, когда холод, дождь и чужая машина кажутся удивительным приключением. |
