|
«А ведь там много всяких ценных вещей, — думала она. — Но громадные, как их вывезешь…» Она имела в виду прежде всего приглянувшийся ей старинный буфет. И тут ее осенило. Картина. Ну конечно! Она небольшая, ее можно вынуть из рамы и везти просто в рулоне. «Сэмюел предлагал за нее несколько тысяч фунтов, в долларах это почти в два раза больше, — думала Валерия. — Но на самом деле ее стоимость наверняка гораздо больше, иначе он не стал бы так ее домогаться. Но мне-то он даст за нее настоящую цену…» Угрызения совести не мучили Леру Воронову, в девичестве Бабенко. Она вовсе не считала то, что собиралась сделать, воровством и даже оскорбилась бы если бы кто-то назвал ее воровкой. Ведь она оставляет Вадиму все: мебель, кухонные принадлежности, мини-коптильню, наконец. И вообще, после всего, что он сделал… Валерия прекрасно знала, что ключи от дома лежат в сером пиджаке, и вот, когда он в очередной раз, ничего не сказав, исчез на несколько дней, она решилась. Предварительно позвонила в квартиру Вороновых-старших, хотя знала, что стариканы сидят у себя в Комарове. Затем взяла такси и через двадцать минут была уже на Третьей линии. Лера не стала отпускать тачку, не хотелось снова голосовать уже с картиной в руках. Она пробыла в квартире минут пять, не больше. Когда, сняв со стены «Женщину с петухом» и завернув ее в заранее приготовленную простыню, она открыла замки, чтобы выйти, раздался телефонный звонок. Лера машинально подняла трубку и в тот же миг поняла, что не стоило этого делать. Однако это оказалась ложная тревога. Женский голос спрашивал Вадима. Валерия сразу же узнала его — это его дурочка, с дня рождения которой все и началось. Снова с ней снюхался, поняла Валерия и даже обрадовалась, что эта его краля попала на нее. Пусть не думает, что у них все так плохо. — Его нет дома, и он будет не скоро. Ему что-то передать? — спросила Валерия голосом жены, которая недовольна, когда ее мужу звонят женщины. В трубке пролепетали что-то неопределенное, и разговор прекратился. «Пусть теперь объясняет ей, что я оказалась здесь случайно», — внутренне рассмеялась Валерия и открыла дверь. Однако, когда она доставила «Женщину с петухом» в «Европу», мистер Уолш отреагировал совершенно не так, как ожидала Лера. Он не только не обрадовался, а очень рассердился. Он попросил Валерию немедленно отнести картину назад, а когда она попыталась убедить его взять картину в Англию, объяснил: — В Англии доброе имя фирмы значит очень многое. Если разнесется слух, что я имею отношение к краже ценностей, никто не захочет иметь со мной дел. Понимаешь? Да, картина мне нравится, и, я уверен, ее можно продать с большой выгодой, возможно с очень большой, но я не хотел бы, чтобы эта сделка стала последней. Уолш потребовал, чтобы картина немедленно покинула его номер. Пришлось подчиниться. Однако, вместо того чтобы отвезти ее назад на Васильевский, Валерия привезла картину к себе на «Горьковскую». Она прислонила раму к стене и всмотрелась в лицо женщины, державшей на руках петуха. Ей показалось, что та смотрит на нее с беспомощным укором. Валерии стало не по себе, и она перевернула картину лицом к стене. «И что они в ней нашли?» — подумала она. Однако Сэмюел рассчитывал получить за нее раза в три больше, чем предлагал Вороновым. Значит, баксов тысяч тридцать-сорок. Больше, чем стоил особняк. «Мерзкие жмоты, — подумала Валерия про стариков. — Ну что им стоило отдать ее… А у нас был бы дом… Так им и надо!» Она твердо решила картину не отдавать и припрятать где-нибудь до лучших времен. В конце концов, как говорил Сэмюел, искусство — одно из самых надежных помещений денег. Валерия снова взглянула на мокрый сад за стеклом. |
