|
Ему тоже было приятно, что его узнают. — Но ведь они не знают того, что знаю я! — говорила Кристина, и глаза ее горели. — Они знают только, что ты классный теннисист, а я еще знаю, какой ты благородный, какой сильный. Если что-то случается, вдруг приходишь ты и все становится хорошо. Я рядом с тобой ничего не боюсь. Вот бабушка заболела, а теперь поправляется. Ты приходишь, и как будто солнце взошло… Я, наверно, очень бессвязно говорю. А Лида… — Ой, только не про Лиду. Когда они подошли к Гостиному двору, Вадим сказал: — Пеппи, ты прости меня, но я не смогу тебя сегодня проводить. У меня очень важная встреча. — Конечно, я прекрасно дойду сама, — с готовностью ответила Кристина и остановилась. — А что?.. — Ничего, — ответил Вадим и внезапно для самого себя привлек ее к себе и прижался губами к ее губам. — Вот стыдобушка! — раздался рядом с ними пронзительный голос. — Распустились тут с этим сексом своим! Вадим поднял голову. — Эх, тетка… — только и сказал он. «Женщина с петухом» Мистер Уолш явился точно к восьми. — Добрый вечер, мистер Воронов, — улыбнулся он безупречной западной улыбкой. — Счастлив снова видеть вас. — Добрый вечер, — выжал из себя вежливую улыбку Вадим. Они прошли в гостиную — у Вороновых особо почетных гостей не было принято принимать на кухне. На столе уже стояла бутылка хорошей мадеры, два хрустальных бокала, лежало печенье, фрукты. Англичанин с удовольствием огляделся. — Люблю бывать в вашем доме, мистер Воронов, — заметил он. — Это такой контраст тому, что я вижу на улицах. В вашем городе все рушится. Я просто поражаюсь, как можно привести в столь несчастное состояние такой красивый город. Могу только воображать, каким был Петербург сто лет назад… — Денег нет, — развел руками Вадим, — чтобы поддерживать здания. — Да, в этом ваша проблема, — согласился мистер Уолш. — Но вот тут я готов немного помочь. — Он мягко улыбнулся Вадиму, но тот только мрачно взглянул на англичанина, догадавшись, о чем именно сейчас пойдет речь. — Я взвесил все «за» и «против», — продолжал тот, — и пришел к выводу, что я могу, даже просто обязан, предложить вам восемь тысяч фунтов стерлингов за прекрасное произведение вашего достойного дедушки. Я говорю о картине «Женщина с петухом». — Вы не поняли, — сказал Вадим и разлил мадеру. — Эта картина не продается. Родители, наверно, говорили вам, что это единственный сохранившийся портрет моей бабушки. Она вскоре трагически умерла. — О да, блокада, я слышал. Ужасно, — кивнул мистер Уолш, смакуя мадеру. — Варварство. — Он помолчал. — И все же все имеет свою цену. Кстати, мадера у вас очень недурна. Вам приходилось бывать в Испании? — Нет. — Так вот, в Испании лишь немногим лучше. Впрочем, я, пожалуй, предпочитаю порто. Они помолчали. — Мне очень жаль, что мы не можем договориться, — сказал мистер Уолш, аккуратно счищая ножом кожицу с яблока «симиренко». — Но я уверен, договоренность все же будет достигнута. — Ну а что еще вы хотите посмотреть? — не выдержал Вадим. Он очень рассчитывал на этот визит — пусть бы англичанин взял что угодно, пусть даже «Дачный домик на взморье», но только не «Женщину с петухом». — К сожалению, — медленно, так, что каждое слово звучало веско и тяжело, сказал мистер Уолш, — в настоящее время меня интересует только одна картина Вадима Воронова. |
