Изменить размер шрифта - +
Зато уж останусь у вас до завтра и, по крайней мере, высплюсь quantum satis.[1 - Сколько надо, вволю (лат.).]

 

Соня. И прекрасно. Это такая редкость, что вы у нас ночуете. Вы небось не обедали?

 

Астров. Нет-с, не обедал.

 

Соня. Так вот кстати и пообедаете. Мы теперь обедаем в седьмом часу. (Пьет.) Холодный чай!

 

Телегин. В самоваре уже значительно понизилась температура.

 

Елена Андреевна. Ничего, Иван Иваныч, мы и холодный выпьем.

 

Телегин. Виноват-с… Не Иван Иваныч, а Илья Ильич-с… Илья Ильич Телегин, или, как некоторые зовут меня по причине моего рябого лица, Вафля. Я когда-то крестил Сонечку, и его превосходительство, ваш супруг, знает меня очень хорошо. Я теперь у вас живу-с, в этом имении-с… Если изволили заметить, я каждый день с вами обедаю.

 

Соня. Илья Ильич – наш помощник, правая рука. (Нежно.) Давайте, крестненький, я вам еще налью.

 

Мария Васильевна. Ах!

 

Соня. Что с вами, бабушка?

 

Мария Васильевна. Забыла я сказать Александру… потеряла память… сегодня получила я письмо из Харькова от Павла Алексеевича… Прислал свою новую брошюру…

 

Астров. Интересно?

 

Мария Васильевна. Интересно, но как-то странно. Опровергает то, что семь лет назад сам же защищал. Это ужасно!

 

Войницкий. Ничего нет ужасного. Пейте, maman, чай.

 

Мария Васильевна. Но я хочу говорить!

 

Войницкий. Но мы уже пятьдесят лет говорим, и говорим, и читаем брошюры. Пора бы уж и кончить.

 

Мария Васильевна. Тебе почему-то неприятно слушать, когда я говорю. Прости, Жан, но в последний год ты так изменился, что я тебя совершенно не узнаю… Ты был человеком определенных убеждений, светлою личностью.

 

Войницкий. О да! Я был светлою личностью, от которой никому не было светло…

 

 

 

Пауза.

 

 

 

Я был светлою личностью… Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, – и думал, что делаю хорошо. А теперь, если бы вы знали! Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда мог бы иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость!

 

Соня. Дядя Ваня, скучно!

 

Мария Васильевна (сыну). Ты точно обвиняешь в чем-то свои прежние убеждения… Но виноваты не они, а ты сам. Ты забывал, что убеждения сами по себе ничто, мертвая буква… Нужно было дело делать.

 

Войницкий. Дело? Не всякий способен быть пишущим perpetuum mobile,[2 - Вечным двигателем (лат.).] как ваш герр профессор.

 

Мария Васильевна. Что ты хочешь этим сказать?

 

Соня (умоляюще). Бабушка! Дядя Ваня! Умоляю вас!

 

Войницкий. Я молчу. Молчу и извиняюсь.

 

 

 

Пауза.

 

 

 

Елена Андреевна. А хорошая сегодня погода… Не жарко…

 

 

 

Пауза.

 

 

 

Войницкий. В такую погоду хорошо повеситься…

 

 

 

Телегин настраивает гитару.

 

Марина ходит около дома и кличет кур.

 

 

 

Марина. Цып, цып, цып…

 

Соня.

Быстрый переход