В дальних комнатах что-то шуршало, шевелилось.

— Гости идут! — Шуршава перебежала залу и отворила высокую с вензелями дверь. — Заветная комната! Я здесь никогда ещё не была.

Вдоль стен навытяжку стояли Женькины солдатики. Тут были русские витязи в кольчугах, рыцари в латах, испанские гранды с пышными перьями на шляпах. Могучие воины-негры с копьями и воины-индейцы с тамагавками.

— Это бабка Подбериха натащила их сюда! — с уверенностью сказал Женя. — Лёня! Смотри! Мои четыре принца. Я их с карточных валетов срисовал.

Принцы стояли у двери, но эта дверь была совсем не дворцовая. Её сбили из неструганых досок, и закрывалась она деревянной вертушкой.

— Нам к Золотоголовой Птице! — сказала Шуршава принцам. — На одну минуточку.

Принцы галантно раскланялись перед Шуршавой, но сказали строго:

— Только на одну минуту! — и перевернули песочные часы, висевшие на стене.

Мальчики думали, что попадут в царские покои, сверкающие драгоценными камнями, золотом, парчой, а попали — в птичник. На полу — солома, посредине птичника — гнездо из соломы, а в гнезде сидел… гусёнок.

— Гуська! Мой милый Гуська! — закричал Лёня, и радостные слезы покатились по его щекам.

Резиновый, хорошо надутый гусёнок, в золотой шапочке набекрень, взмахнул крыльями и сел Лёне на плечо.

— Милый мой Гуська! Я думал, ты потерялся навсегда. Тебя все искали: и папа, и мама, а Женя был тогда совсем маленький. — Лёня взял Гуську на руки и нянчил, как младенца. — Я тебя иногда во сне вижу.

— Меня утащил Серый Озорник! — вздохнул Гуська. — А нашла меня бабка Подбериха. За это я присвоил ей титул Самой-Самой Доброй.

Дверь в гусятник распахнулась, и принцы хором сказали:

— Минута истекла!

— Это мои лучшие друзья! — сказал им Гуська.

— Гости ждут, когда Золотоголовая Птица откроет бал Полнолуния, — сказали принцы.

— Хорошо. Я сделаю это, сидя на твоём плече, мой хороший мальчик Лёня. А ты, Женя, можешь погладить меня по перьям.

— Без Гуськи я никогда не ложился спать, — объяснил Лёня младшему брату.

— О высокочтимая Золотоголовая Птица! — вскричала Шуршава. — Мальчики от радости забыли, зачем пришли к твоему величеству. Они потеряли янтарный перстень. Никто из наших его не видал, даже Самая-Самая Добрая.

— Но у меня его нет! — развёл крыльями Гуська.

— Ах, значит, он у Короля Летучих Мышей! — Шуршава покачнулась, но её поддержал за руку один из принцев.

А по лунной зале уже летел, звал хрустальный звон.

9

Они вошли в залу.

Полная луна сверкала в большом круглом окне. Все были в сборе. Шуршавы стояли, поднявшись на цыпочки, дрожа от восторга и нетерпения. Бабка Подбериха и дядюшка Шорох были нарядны и торжественны. Принцы замерли, глядя влюблёнными глазами на шуршав.

— Смотри! — шепнул Женя. — Наше кресло! Но почему-то оно в твоём ботинке.

Бедное кресло пряталось за спинами гостей. Оно дёргало ногой, но ботинок, напяленный Серым Озорником, не снимался.

Тик-так! Тик-так!.. — на всю залу раздались шаги Весёлого Пешехода.

Гуська захлопал крыльями, шуршавы взмахнули голубыми лентами.

Дилли-дилли-дон! — в залу вбежал Нечаянные Звоны.

Его сапоги могли заменить самый изысканный оркестр и вполне заменили.

Бравые принцы подошли к шуршавам, поклонились.

— Ах! — сказали шуршавы и пошли танцевать.