– Ах, мой друг, ведь это и в самом деле так было, – закричал князь в восторге. – Именно вследствие приятных впечатлений! Я действительно помню, как мне пели романс, а я за это во сне и хотел жениться. И виконтесса тоже была… Ах, как ты умно это распутал, мой милый! Ну! я теперь совершенно уверен, что все это видел во сне! Марья Васильевна! Уверяю вас, что вы ошибаетесь! Это было во сне, иначе я не стал бы играть вашими благородными чувствами…

– А! теперь я вижу ясно, кто тут нагадил! – закричала Марья Александровна вне себя от бешенства, обращаясь к Мозглякову. – Это вы, сударь, вы, бесчестный человек, вы все это наделали! вы взбаламутили этого несчастного идиота за то, что вам самим отказали! Но ты заплатишь мне, мерзкий человек, за эту обиду! Заплатишь, заплатишь, заплатишь!

– Марья Александровна, – кричал Мозгляков в свою очередь, покраснев как рак, – ваши слова до такой степени… Я уж и не знаю, до какой степени ваши слова… Ни одна светская дама не позволит себе… я, по крайней мере, защищаю моего родственника. Согласитесь сами, так завлекать…

– Ну да, так завлекать… – поддакивал князь, стараясь спрятаться за Мозглякова.

– Афанасий Матвеич! – взвизгнула Марья Александровна каким-то неестественным голосом. – Неужели вы не слышите, как нас срамят и бесчестят? Или вы уже совершенно избавили себя от всяких обязанностей? Или вы и в самом деле не отец семейства, а отвратительный деревянный столб? Что вы глазами-то хлопаете? Другой муж давно бы уже кровью смыл обиду своего семейства!

– Жена! – с важностью начал Афанасий Матвеич, гордясь тем, что и в нем настала нужда, – жена! Да уж не видала ль ты и в самом деле все это во сне, а потом, как проспалась, так и перепутала все, по-свойски…

Но Афанасию Матвеичу не суждено было докончить свою остроумную догадку. До сих пор еще гостьи удерживались и коварно принимали на себя вид какой-то чинной солидности. Но тут громкий залп самого неудержимого смеха огласил всю комнату. Марья Александровна, забыв все приличия, бросилась было на своего супруга, вероятно затем, чтоб немедленно выцарапать ему глаза. Но ее удержали силою. Наталья Дмитриевна воспользовалась обстоятельствами и хоть капельку, да подлила еще яду.

– Ах, Марья Александровна, может быть, оно и в самом деле так было-с, а вы убиваетесь, – проговорила она самым медоточивым голосом.

– Как было? что такое было? – кричала Марья Александровна, не понимая еще хорошенько.

– Ах, Марья Александровна, ведь это иногда и бывает-с…

– Да что такое бывает? Жилы вы из меня, что ли, тянуть хотите?

– Может быть, вы и в самом деле видели это во сне-с.

– Во сне? я? во сне? И вы смеете мне это говорить прямо в глаза?

– Что ж, может быть, и в самом деле так было, – отозвалась Фелисата Михайловна.

– Ну да, может быть, и в самом деле так было, – пробормотал тоже князь.

– И он, и он туда же! Господи боже мой! – вскричала Марья Александровна, всплеснув руками.

– Как вы убиваетесь, Марья Александровна! Вспомните-с, что сны ниспосылаются богом-с. Уж коли бог захочет-с, так уж никто как бог-с, и на всем его святая воля-с лежит-с. Сердиться тут уж нечего-с.

– Ну да, сердиться нечего, – поддакивал князь.