— Если она соучастница преступления, то, услышав мой голос, вполне могла бы и сбежать. И все же… — Полицейский продолжал внимательно изучать окно и крышу. — По крыше вряд ли ей это удалось бы. А внизу, сразу под окном, железнодорожные пути, там постоянно люди.

Внизу и в самом деле на одном из путей рабочие возились с рельсами, махали ломиками, лопатами.

— Эй, послушайте! — крикнул им полицейский. — На пути из окна никто не выпрыгивал?

Рабочие удивленно посмотрели вверх и ответили, что ничего подобного не заметили.

Да и вряд ли стала бы Юкико выпрыгивать из окна при людях. В то же время рабочие не могли не заметить ее, если бы она бежала по крышам домов, стоящих здесь впритирку.

Не оставалось ничего другого, как признать, что эта сверх меры набеленная фурия, это исчадие ада действительно обратилось в туман и растаяло в воздухе.

Тономура тупо глядел в окно. Лиса-оборотень, что ли, околдовала его? Или ему снится кошмар? Голова гудит. Не оставляет ощущение, будто в ней, как в улье, вихрем носится рой точек, которые складываются то в проткнутое соломенное чучело, то в белое как мел лицо Юкико, то в пустые глазницы Цуруко, то в ее лишенное кожи лицо… Постепенно его смутные видения стали обретать более определенные очертания. Что же это такое? Что же, что же? Нечто блестящее, напоминающее брусок, вернее, два бруска, они тянутся параллельно… Рельсы! Железнодорожные пути!

Тономура мучительно пытается удержать этот образ, разгадать видение. И тут его словно озарило. Вот она, разгадка! Все понятно! Лечебница Такавара вот куда скрылся преступник!

— Где сейчас Куниэда? — Тономура закричал так, что полицейский даже растерялся и пролепетал что-то насчет того, что в настоящий момент прокурор Куниэда находится в полицейском участке города N. — Отлично! Скорее беги туда и передай ему, чтобы он никуда не уходил, ждал меня там. И еще скажи ему, что я найду преступника.

— Какого еще преступника? Один уже есть — Кокити Ооя. Прости, но что это за бред? — теперь уже кричал полицейский, изумленный заявлением Тономуры.

— Ооя вообще ни при чем! Совершил преступление другой человек, я это только сейчас понял. Впрочем, человек на такое не способен, лишь дьяволу под силу такое изощренное злодейство. Ну ладно, иди и передай Куниэде, что я сказал. А я скоро сам вернусь и все ему объясню.

Полицейский плохо понимал твердившего одно и то же Тономуру, но все же поторопился в участок — неловко было не посчитаться с приятелем самого прокурора.

Едва полицейский скрылся из виду, как Тономура уже примчался на станцию. Отыскав дежурного, он принялся задавать ему странные на первый взгляд вопросы:

— Скажите, чем был гружен сегодняшний утренний девятичасовой товарняк? Лесом?

Обескураженный дежурный изучающе посмотрел на чудаковатого незнакомца и вежливо ответил:

— Да, в составе было три платформы с лесом.

— Этот поезд останавливается на станции U.?

(Читателю мы должны пояснить, что станция U. находится в противоположном от деревни S. направлении и является следующей остановкой после города N.)

— Да, останавливается. На станции U. часть леса сгружают.

Нетерпеливо дослушав ответ, Тономура помчался к ближайшему телефону-автомату, связался с лечебницей Такавара и стал наводить справки о пациентах, поступивших в последние часы. Получив ответ, по-видимому удовлетворивший его, он сразу же поспешил в полицейский участок.

Куниэда в одиночестве сидел в кабинете начальника участка и, когда туда без доклада ворвался Тономура, даже подскочил от неожиданности.

— Прошу тебя, Тономура, — сурово сказал он, — перестань чудить, а то мне, право, неловко! Доверься профессионалам.