Мина заставила себя открыть глаза. На самом деле она просто хотела погрузиться в сон и забыть обо всех проблемах в реальном мире, хотя бы на время, но… Люк извинился. Событие, которое, как она уверена, случалось не часто.

Он скользнул пальцами по её руке.

– Мне не следовало давать тебе этот напиток.

– Не следовало, – согласилась она. – Ну ты и придурок.

Его губы дрогнули.

– Ты должна прекратить так делать.

Она ещё глубже зарылась в одеяло.

– Тогда перестань вести себя как придурок. – Его улыбка стала ещё шире. – Я хотела сказать… не вынуждай меня становиться похожей на тебя.

Ему нравилось, когда женщины после секса обзывали его придурком? Она возьмет это себе на заметку.

– Это… опасно… довериться не тем людям. Я должен быть очень осторожен, – добавил он. – Ибо если что то случится и я когда нибудь потеряю над собой контроль…

Он не потерял самообладание, даже когда между ними случился горячий и жесткий секс.

– Не могу себе этого представить, – прошептала она.

Его улыбка погасла.

– И это просто замечательно.

Так ли?

– Не хочу, чтобы ты пострадала.

Мило, учитывая, что она не хотела пострадать.

– Так что мне нужна была от тебя правда. И нужна по прежнему.

Ой ой. В её голове зазвенели тревожные колокольчики. Он же не собирался начинать допрос, пока она голая лежала в его постели. Ни за что. НЕТ…

– Вино скоро выветрится из твоего организма. И я больше не буду тебе его давать.

– Лучше бы тебе этого не делать, – прорычала она. Частично, приятная послесексуальная истома, охватившая тело, тут же испарилась.

Он продолжал поглаживать её руку.

– Откуда на твоем теле эти отметины? Скажи, кто их оставил?

– Даже не знаю. – Черт бы его побрал, вино всё ещё заставляло её говорить правду. Мина напряглась.

– Они просто находились там, сколько себя помню. – Это… страшно, когда нет выбора, когда под принуждением расскажешь все что угодно. От этого Мина ненавидела собственную силу ещё больше. Она натянула одеяло до подбородка, чувствуя себя слишком уязвимой. – Не смотри на мои шрамы.

– А твои родители? – продолжал выспрашивать Люк. – Они знают, что с тобой случилось?

– Мой отец был моряком. – Её сердце сжалось. – Он пропал в море ещё до моего рождения.

Люк поцеловал её в щеку.

– Мне очень жаль.

Как и ей.

– Твоя мать? – подсказал Люк. – Расскажи, что с ней случилось.

Теперь её сердце не просто сжалось. Его стиснул ледяной кулак.

– Знаешь… я бы тебе и сама все рассказала, даже без этого странного вина. Возможно, стоило просто попросить. – Её прошлое оказалось не совсем красивым, но… она бы рассказала ему. – Моя мать оставалась со мной, пока мне не исполнилось шесть лет. А потом однажды… она просто ушла в океан.

Люк рядом с ней напрягся.

– Мы тогда жили на калифорнийском побережье, – продолжила Мина. – Она оставила меня с подругой… – Та в последствии сдала Мину в службу защиты детей. – А сама просто… вошла в воду. – Это воспоминание преследовало её всю жизнь. То, как её мать просто уходит. Пока высокие и жесткие волны не накрыли её с головой. А Мина сидела на пляже и кричала.

«Вернись, мамочка, вернись!»

– Она меня бросила. – И эта боль никогда не пройдет. – Многие годы… я ненавидела воду. Боялась воды. Но однажды решила, что больше не буду. – Судьба словно играла с ней, одарив природным даром к плаванию. Она плавала быстрее и сильнее, чем кто либо ещё.