Гэлен Фоули. Дьявольский соблазнСемья Найт – 5
С любовью и добрыми воспоминаниями посвящается моим замечательным кузенам и кузинам с обеих сторон. Никогда не унывающему клану Кеннеди, развлекавшему меня по воскресеньям в доме Мими и Пэпа, и эксцентричным Фоули, любящим рассказывать своим многочисленным родственникам страшные истории у костра. Счастья и радости вам, вашим супругам и очаровательным детям. Моя особенная благодарность Дэну, ставшему мне настоящим братом, и Тиму, который всем рассказывает, что собирается почитать книги своей маленькой кузины. Я вас всех люблю и признательна вам за то, что вы привнесли в мою жизнь столько радости и смеха…
Пролог
Англия, 1805 год В лунном свете по Оксфордской дороге мчались три экипажа; возницы — молодые люди с раскрасневшимися от возбуждения лицами — настегивали кнутами лошадей, взмыленных от безумной гонки, и те, натужно всхрапывая, напрягали последние силы. Каждого из возниц в Лондоне сопровождала дурная репутация. Сейчас их глаза угрюмо поблескивали, и любой из них в душе был готов на крайние меры. Они слишком много потеряли бы, если бы упустили того, за кем гнались. Молодые люди преследовали ехавший в нескольких милях от них почтовый дилижанс. Осенний ветер играл с пожухлой листвой, устилавшей дорогу, по которой громыхали экипажи, и кони неслись во весь опор, а тем временем направлявшийся в Холихед почтовый дилижанс остановился у постоялого двора «Золотой бык», и из него вышли утомленные долгой дорогой пассажиры. — Мы отправляемся через два часа, — предупредил добродушный кучер, помогая молодой леди выйти из экипажа. — Благодарю вас, — тихо сказала она и украдкой оглянулась на темную дорогу. Преследователей не было видно. — Выходи, Джонни, — приказала леди и подала руку испуганному молодому человеку, никак не решавшемуся покинуть дилижанс. Взяв парня за руку, леди повела его к зданию постоялого двора, окруженному деревянной террасой и представлявшему собой довольно убогую постройку под соломенной крышей. Из-под шляпки женщины выбивались рыжеватые волосы, лицо скрывала белая вуаль; судя по всему, она не хотела, чтобы кто-нибудь видел синяк у нее под глазом. — У вас найдется свободный номер? — спросила она у хозяина постоялого двора, переступив порог людного помещения, где толпились пассажиры. — Разумеется, мэм, — ответил хозяин. Когда он предложил ей расписаться в журнале регистрации постояльцев, женщина написала не сценический псевдоним, под которым была широко известна в Лондоне, а свое настоящее имя: Мэри Вирджиния Харрис — так ее звали в юности, когда она жила в небольшой ирландской деревушке. Именно туда она сейчас и направлялась. Тринадцатилетний Джонни крепко вцепился в ее руку; от его былой бравады не осталось и следа, а худенькое тельце била дрожь, вызванная скорее страхом, нежели осенним холодом. Хозяин провел новых постояльцев через зал ожидания и трактир, где местные жители пили пиво и играли в дартс, на второй этаж и показал свободную комнату, где они могла отдохнуть вдали от шума. Как ни старался владелец заведения, ему так и не удалось разглядеть скрытого густой вуалью лица гостьи. Когда женщина и ее юный спутник стояли в коридоре, дожидаясь, пока их провожатый отопрет свободный номер, из дверей соседней комнаты выглянула маленькая кудрявая девочка лет четырех и, хихикая, крикнула им: — Ку-ку! Мэри залюбовалась очаровательной крошкой, но тут из глубины комнаты донесся строгий голос: — Сара, милая, закрой дверь! Малышка тут же исчезла, и Мэри, поблагодарив хозяина постоялого двора, сунула ему чаевые, а затем вместе с Джонни вошла в номер. |
