Я помню, как мой друг-велосипедист, принимавший участие в гонке «Тур де Франс», объяснял мне: «На самом деле все решает середина. Тот, кто вырывается вперед, рискует, лишен защиты и вынужден выкладываться на полную катушку. В хвосте паникуют, безуспешно рвутся вперед и тоже выматываются. А вот те, кто посередине, поддерживают друг друга. В этой группе даже возникает особый динамический эффект, позволяющий беречь силы. Именно там идет основная игра.

Внутри этой группы велосипедисты переговариваются, заключают сделки, меняются местами. Они устанавливают очередность и дают друг другу выиграть на разных этапах, чтобы каждый пережил свои минуты славы». Потом мой друг добавил: «С самого начала известно, кто победит. Достаточно одного подъема в гору, чтобы стало ясно, кто это будет. Тем не менее нужно отыграть все представление. В этом заинтересованы все, в первую очередь спонсоры. Вот мы и устраиваем шоу».

Меня поразила тогда изнанка «Тур де Франс». Но, глядя на то, как идет наше соревнование, я думаю, что мы ведем себя примерно так же. Не следует особенно высовываться, нельзя плестись в хвосте, нужно влиться в среднюю группу и в конце каждого раунда договариваться между собой.

Сара Бернар произносит вслух то, что думают многие:

– Полагаю, мы все можем поздравить Этьена с таким прекрасным рывком вперед.

Все взгляды прикованы к претенденту на победу.

Сара Бернар аплодирует, к ней присоединяются остальные. Все встают, Этьен Монгольфьер раскланивается.

Меня немного успокаивает то, что мои люди находятся под его защитой. У меня могущественный покровитель. Наконец-то мои ученые могут работать в лабораториях, а художники – в мастерских, не боясь преследований и расизма. Благодаря Монгольфьеру у моего народа наступила передышка.

Прудон, бог-ученик, покровительствующий людям-крысам, сидит молча. Его подавленность только увеличивает общее ликование: ничто так не радует, как вид вредителя, лишенного возможности вредить.

Некоторые, однако, хлопают довольно сдержанно. Они не забыли, что стало с людьми-быками и с людьми-селедками. «Возможно, один хищник просто сменил другого», – думают они.

Младший преподаватель Сизиф снова включает освещение над планетой и приглашает всех взглянуть на результаты работы, прежде чем подводить итоги.

Мы собираемся вокруг, некоторые придвигают скамейки, раскладывают небольшие стремянки, чтобы подняться на высоту экватора «Земли-18».

Я разыскиваю общины моего народа, рассеянные по всему миру. Ведь мои люди-дельфины живут не только в городах, находящихся под защитой львов.

Чтобы лучше видеть, я приникаю к лупе, встроенной в мой анкх. Люди-дельфины путешествуют, заключают союзы с другими народами, занимаются торговлей. Своими знаниями они покупают миролюбивое отношение соседей, им удается выжить. Окажись я на их месте, я бы не знал, что делать. Пройдя столько испытаний, они, кажется, научились покорно принимать свою участь.

У меня складывается впечатление, что я взял судьбу людей-дельфинов из истории «Земли-1». Но где же еще искать логически выстроенный сценарий, как не в первоистории?

Мы, боги-ученики, поступаем как дети, которые, повзрослев, копируют семью своих родителей как единственный известный им пример. Если «Земля-18» во многом похожа на «Землю-1», то происходит это, конечно же, потому, что богам-ученикам просто не хватает воображения, они не решаются придумать что-то действительно новое. Что помимо войны, строительства городов, дорог и оросительных систем, помимо сельского хозяйства, начатков искусств и наук подсказываем мы нашим смертным?

В искусстве быть богом я должен создать собственный стиль, непохожий на другие.