– Если здесь был мужчина, значит, он их бросил? – тихо пробормотала Брианна в мою сторону, переводя взгляд с отца на ряд лежащих тел. – Может, эта женщина решила, что они не выживут в одиночку? И потому лишила жизни себя и остальных – чтобы избежать мучительной и долгой смерти от холода и голода?

– Бросил их и забрал с собой все инструменты? Боже, надеюсь, это не так. – При этой мысли я перекрестилась, однако засомневалась в правдоподобности такой гипотезы. – Тогда они пошли бы искать помощь, разве нет? Даже с детьми… Снег почти сошел.

Только высокие горные перевалы были по-прежнему покрыты снежными шапками, и хотя склоны и тропы пока что оставались грязными и слякотными из-за таяния, ими можно было пользоваться уже по меньшей мере месяц.

– Я нашел мужчину, – сказал Роджер, прерывая цепь моих рассуждений. Он говорил очень спокойно, но остановился, чтобы прочистить горло. – Здесь… Прямо здесь.

Дневной свет уже начал меркнуть, но я увидела, как он побледнел. Ничего удивительного: скрюченная фигура, которую он обнаружил под обугленными останками обрушившейся стены, выглядела достаточно жутко, чтобы запнулся любой. Тело обгорело до черноты, руки были подняты, как у боксера, – типичная поза для тех, кто погиб в огне. Было трудно сказать с полной уверенностью, был ли это мужчина, хотя, судя по тому, что я видела, это был именно он. Наши версии по поводу нового тела были прерваны криком с опушки.

– Мы нашли их, милорд!

Все подняли головы от нового трупа и увидели Фергуса, который махал рукой у кромки леса.

«Их», воистину. Двое мужчин на этот раз. Распростертые на земле, в тени деревьев, их нашли не вместе, но недалеко друг от друга, в паре сотен метров от дома. И оба, насколько я могла судить, умерли от отравления грибами.

– Это не голландец, – повторил Синклер уже, наверное, в четвертый раз, мотая головой над одним из тел.

– Может, он из Индии? Non? – отозвался Фергус с некоторым сомнением в голосе. Он почесал нос кончиком крюка, который заменял ему левую руку.

В самом деле, одно из тел принадлежало чернокожему человеку. Другой был белым. Оба – в рубашках и брюках – поношенная одежда без всяких отличий из простой домотканой материи. Несмотря на холод, они были без курток и босые.

– Нет. – Джейми покачал головой, бессознательно вытирая ладонь о брюки, как будто хотел избавиться от прикосновения смерти. – У голландцев есть рабы с Барбадоса, это так, но эти двое явно лучше ели, чем люди из хижины. – Он приподнял подбородок, указывая в сторону безмолвно лежащих рядом женщин и детей. – Они здесь не жили. К тому же…

Я увидела, как его взгляд застыл на босых ногах мертвецов. Стопы были немного запачканными вокруг щиколоток и сильно огрубевшими, но в целом чистыми. Подошвы чернокожего мужчины светились желтовато-розовым, на них не было следов грязи, между пальцев не застряли кусочки опавшей листвы. Погибшие не бродили по весеннему лесу босыми, это можно было утверждать наверняка.

– Выходит, мужчин было больше? Когда эти люди умерли, их компаньоны сняли с них обувь и забрали все ценное, – прагматично рассуждал Фергус, указывая сначала на сгоревшую хижину, а потом на тела перед собой. – А потом ушли.

– Может, и так. – Джейми сжал губы и внимательно обводил взглядом землю вокруг, однако почва была буквально взбита тяжелыми шагами, повсюду валялись комки вырванной с корнем травы, садик возле хижины был засыпан пеплом и кусками обугленного дерева.