Сема любил не потому, что должен был любить, как любит брат. Это была не показуха «любви за компанию», как многие делают. Но разбираться — означало ненужные нервы и чью-то кровь. Зачем это все сегодня? Зачем разносить гостиницу, положить полк ФСБ, погони, перестрелки, больницы. Достало. Просто хотелось посидеть рядом с любимой, подержать за руку и выпить на брудершафт, посмотреть в добрые глаза, снова найти ответ, почему рискует жизнью и ради кого. Просто хотелось.

А, к черту все!

— А че так стремно-то все? — подал голос «женообразный», переводя дыхание. Чувствовал себя меньше таракана. Только что было мгновение, когда могли раздавить одним пальцем. По телу бегали неприятные мурашки, липкий пот струился по лбу.

Лера прикрыла веки, по щекам побежали слезы. Маша выронила бокал, уткнула лицо в ладони.

— Савва, гон какой-то, валим отсюда, — поддержал «ежик» и на негнущихся ногах засеменил к выходу.

Двое быстро скрылись в коридоре, хлопнув дверью. На прощание ненароком помяв цветы. Розы смялись, букет распался, потеряв красу и привлекательность.

* * *

— Красивая гостиница, неплохо устроились, — протянул Медведь, поправляя десантный берет.

— Мне сейчас все равно, лишь бы помыться, отъесться, отоспаться и довести дело командировки до конца, — сухо обрезал Кот, перекидывая походную сумку на другое плечо.

Вдвоем в повседневных военных комбезах добрели до входа. Швейцар преградил дорогу:

— В такой одежде нельзя. Вояки, найдите себе гостиницу попроще.

Андрей поднял бровь:

— Я не буду сравнивать себя и тебя. Я устал и не в настроении спорить, просто сломаю руку. Уйди!

Швейцар отпрянул от мощного толчка плечом.

— Да он шутит, — похлопал по плечу швейцара Даниил, и чуть тише добавил, — не будет он руки ломать. В такую погоду он обычно… зубы выбивает. Сделай одолжение, сменись, не умеешь ты с людьми разговаривать.

Швейцар побагровел, убежал к менеджеру. Через сорок секунд двух военных окружило кольцо охраны. Бритые парни в стильных пиджаках с одинаковыми лицами хмуро смотрели на нежеланных посетителей. На их фоне выделялся менеджер, сложивший руки на груди.

Андрей неторопливо потянулся к сумке, не обращая внимания на предостерегающие позиции охраны — все потянулись к пистолетам под пиджаками — и расстегнул молнию. Тугая зеленая пачка разрезала воздух и с хлестком врезалась менеджеру в лицо. Стодолларовые банкноты рассыпались по пиджаку. Незнакомое прежде чувство стыда отразилось на физиономии. Побагровел. Так на место еще никто не ставил.

Кот молча протиснулся сквозь кольцо опешившей охраны, неторопливо двинулся к лифтам. Даня широкими плечами просто разорвал всю цепь секьюрити, двинулся следом.

Охрана молча проводила странных гостей до лифта. После желание двигаться пропало. Было стойкое ощущение, что те двое могут расправиться как с малолетними детьми. Уровень мастеров боя отражался в походке, осанке, но больше всего в глазах.

Менеджер сухо обронил, уходя:

— Собрать деньги. Гостям любой номер. По пустякам не беспокоить.

Даня первым открыл дверь номера, сразу отметив странный привкус воздуха. Словно кто-то насытил его переизбытком ионов или что-то вроде того. У порога валялись роскошные цветы, ключи с блестящими, начищенными брелками совсем неплохих фирм. За столиком в мягких креслах сидели две неподвижные фигуры. На щеках обеих двумя дорожками застыли солевые потоки. На самом столике давно растаяло мороженое, валялись сотовые, фужеры и ведро с двумя бутылками шампанского.

Даня вздохнул:

— Вот и отдохнули.

* * *

Скорпион не помнил, как сел в машину рядом с Семой.