|
Даже я со своей башней недотягиваю до хотя бы приемлемого уровня защиты по их меркам. Мне это немного грустно признавать, но и я однажды не смог взломать защиту на одном хранилище, оставшемся от давних времен. Уцелевшие после войн одаренные уже не равнялись по мастерству великим магам и могли давить защиты только голой силой, что и приводило к уничтожению всего охраняемого защитной системой, если чужаки смогли проникнуть внутрь. Только единицы, являвшиеся прямыми наследниками, смогли вступить во владение после смерти старого хозяина, но таких счастливчиков я могу вспомнить только пару человек. Вот так и погибают бесценные знания и вещи.
– Ну, у великих магов все не как у других, – хмыкнула Шэринара, – но кто-то же из них выжил? – Не могу это с уверенностью утверждать. Может, кто и остался, да только разве их найдешь? Большинство из них вело отшельнический образ жизни: заберутся в горы, закроются иллюзиями, и попробуй найти. – Ладно, боги с ними, с этими великими, – отмахнулась она, – что-то про причину эльфийских войн мы забыли. – Я к этому и веду. Высшие эльфы всегда относились к остальным высокомерно и считали, что они самые сильные, умные, красивые, великие и талантливые. Эта же мысль у них отражалась и в религии. А вот отличающимся от них отводилось место слуг или вовсе полное уничтожение. Сдерживали эльфов от завоевательных походов только две причины – изначально малая численность и редкая рождаемость – всего раз в триста циклов. Это продолжалось до тех пор, пока какой-то умник у них не придумал заклинание, позволяющее эльфийкам заводить детей раз в пять чаще. Причем подходило оно только к ним. Тут же это объявили знаком богини, и был спровоцирован мятеж. А дальше пошла обычная война на завоевание всех соседей. – А все остальные так на это спокойно и смотрели? – Пока высшие не подмяли под себя четверть континента, остальные расы и в ус не дули. Наподобие: «Пусть людей громят, а до нас далеко». Вот и дождались. Ушастые настолько окрепли, что даже всем миром не удалось их перебить в одну войну. Прямое вмешательство их богини через аватаров только усложняло дело. Наши-то боги действовали только через жрецов, не желая вмешиваться в войны лично. Прошло около тысячи циклов и три поистине великие войны, прежде чем выжгли эту заразу с Равока. Попутно и лесных всех покрошили в мелкий фарш, за то что не помогали и оказались сочувствующими не с той стороны. – Как-то все это слишком просто, – разочарованно протянула Виэрта. – А все войны всегда начинаются одинаково – кто-то где-то захотел больше власти и земель, а дальше все пошло и поехало. Далеко ходить за примером не надо – думаешь, начавшие мятеж преследуют другие цели? Начать воевать всегда просто, но вот остановить войну намного сложнее. И расплачиваются за это всегда жизнями простых солдат и магов, будь они хоть десять раз великими. – Учитель, а боги лично вмешались только в последней битве или нет? Наши летописи говорят, что это случилось всего один раз, и все девять верховных богов явились во плоти. А покровительница светлых использовала аватаров все время, во всех трех войнах. – Честно говоря, во все эти божественные дела лучше не лезть, – поморщился я, – на это есть жрецы. Но насколько я понял, ты хочешь узнать, почему мы не получили поддержку аватаров в войнах? – Да, это кажется несправедливым – светлые находились в намного выигрышной позиции, если вспомнить ваши слова относительно потерь, – влезла Равила. Мои же ученицы кивнули, подтверждая. – Если вам так интересно, то могу и рассказать. – Я пожал плечами. – В свое время я тоже этим интересовался и не поленился уточнить у поддерживавших нас жрецов. Только соберитесь поближе – я создам большую защиту от дождя над нами, а то так разговаривать неудобно и слышимость хуже. |
