Тони нахмурился.

«Эми же была уверена в том, что оставила их открытыми!

Вот только они были распахнуты в моем времени, но не в „повторном показе“, значит, это ничем не поможет. Чтобы защита Грэхема подействовала, двери должны быть закрыты в моем времени. Как раз там, где меня сейчас нет.

Прекрасно».

Мелодия запнулась. Это была живая музыка, а не запись.

Кто-то в бальном зале начал колотить в двери, которые были заперты не просто на замок, но и на засов.

С этой стороны.

Тони потянулся к засову, но не смог прикоснуться к нему.

Музыка прекратилась.

Послышались приглушенные тяжелые удары. Что-то мягкое снова и снова билось об пол.

«Тела?

А ты как думаешь?»

Тони слышал кашель, давящиеся звуки. Похоже, кто-то слабо метался. Парень чуял…

Лампы в бальном зале были электрическими, новыми на вид. Провода тянулись по стене вдоль лепных украшений. Генри нашел Тони квартиру в Торонто. Там дело обстояло так же, потому что сперва в здании было газовое освещение. Судя по всему, здесь то же самое. Электрические лампы новые, но газопровод, наверное, так и остался на месте.

«Угадай с трех раз, из-за чего погибали люди в бальном зале. Первые две догадки — не в счет.

Кто-то открыл газовые горелки».

Поскольку покамест все злодеи присутствовали при убийствах, Тони готов был поспорить, что кто-то запер на засов эти двери, вернулся в бальный зал через проход для прислуги и закрыл его за собой на ключ. Хотя какая разница?

Бальный зал, полный мертвецов. Неудивительно, что он имел такую большую силу.

Во времени Тони двери были открыты.

Музыка снова заиграла, хотя на этот раз почти наверняка в записи. Прочие «повторные показы» кончались с очередной смертью. Этот продолжался.

«Все пошло по кругу или теперь танцуют мертвецы? Учитывая события этой ночи, я поставил бы на второе».

Он стоял перед дверями, находясь сразу в двух временах — в своем и «повторного показа». Еще в оранжерее Фостер окончательно понял, что передвижения происходят вне времени. Хорошо, что он установил это точно, потому что сомнение было бы сейчас очень некстати.

Тони закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, сосредоточился на образе открытых дверей, поднял руку, сказал семь слов и потянулся.

«Двери уже закрыты!» — настаивала его память.

Ну что ж, если бы это было так легко, то любой смог бы это сделать.

Тони снова слышал разговоры и смех, но теперь непохоже было, что люди в зале хорошо проводили время. Он не мог разобрать слов, но голоса напоминали скрип железа по стеклу, а в смехе звучали истерические нотки.

«Шагнуть, шагнуть, скользить» превратилось в «шаркнуть, шаркнуть, проволочить ноги».

Тони шагнул вперед.

Что-то промчалось мимо, коснувшись его бедра.

Оно проживало в его времени, потому что ничто из «повторного показа» не могло к нему прикоснуться.

«Вот дерьмо!

Рука. Слова.

Тянись!»

Он открыл глаза только тогда, когда двери со стуком захлопнулись, и увидел, как бледно-серая рука трупа отдернулась, едва не коснувшись фартука Брианны. Почти знакомый узор засиял золотом на деревянной двери.

Младшая дочь Чи-Би повернулась и сердито уставилась на Тони, чуть прищурившись из-за света лампы, сияющего за его спиной.

— Я хотела пойти потанцевать! — завопила она и пнула парня в голень.

— Брианна! — Зев ринулся к девчонке. — Ты в порядке?

— Я хотела потанцевать, а он закрыл двери!

— Тони не мог этого сделать. Он стоял слишком далеко. — Зев схватил Брианну за запястье и отвел ее ладонь от бронзовой дверной ручки.