— А здесь у вас есть я.

— Вы и тридцать два бакса семьдесят пять центов, чтобы купить упаковку пива. — Грэхем вздохнул. — Мне не помешало бы хлебнуть.

— Вы уже достаточно выпили. Зовите или концентрируйтесь. Делайте то, что должны.

— Вы же понятия не имеете, как это, к дьяволу, работает, как… — Грэхем обернулся, посмотрел на Генри и застыл. — Да, ладно. Значит, я просто… э-э…

Фицрою очень не хотелось этого делать, но он отступил, скрыл охотника, живущего в нем.

«Уничтожение этого раздражающего человечишки не поможет освободить Тони и остальных. Какая жалость».

Генри ухватился за спинку кресла Грэхема и ждал.

— Все-таки почему он решил являться именно мне?

— Подобное притягивает подобное. Послушайте, про вас ведь столько всего болтают. Нет, не про вас лично, а вообще про вампиров. Легенды, всякие там выдумки. — Тони широко раскинул руки. — Вокруг вас клубится своего рода метафизический туман. Держу пари, это и привлекло внимание нашего призрака.

Теория Тони, изложенная между посещениями последнего призрака, с которым пришлось столкнуться Генри, имела определенный смысл.

«Да, подобное притягивает подобное. За исключением, конечно, тех случаев, когда притягиваются противоположности. Нам это не поможет».

Ткань под пальцами Генри начала рваться, он тихо и раздраженно рыкнул.

Температура на балконе резко упала.

— Он здесь, — возвестил Грэхем, изо рта которого вырвалось облачко пара.

— Я догадался.

На том месте, где должна была стоять вторая камера, начала материализовываться высокая фигура. На балкон проникало слишком мало света, чтобы как следует рассмотреть очертания, темнота сливалась с темнотой. Фицрою казалось, что бледное, презрительно улыбающееся немолодое лицо и высокий чопорный воротник начала XX века витали в воздухе без поддержки.

— Он жалуется насчет театра, похоже имеет в виду не само здание, а всю эту штуку. — Грэхем махнул рукой в сторону сцены.

— Почему я его не слышу?

— Потому что вы не медиум. — Смотритель захихикал. — Держу пари, с таким ростом вы едва тянете на маленького. Что? — В этот момент призрак нахмурился. — Кажется, он считает, что я храбрый, раз говорю с вами так, потому что вы обитаете во тьме. Господи, лапмы-то не горят. А кто тут не во тьме?

У Алистера Макколла, пять раз выходившего на поклон за роль Фауста, и Генри Фицроя, некогда герцога Ричмондского и Сомерсетского, было почти одинаковое выражение лица.

— Да-да, обитатель ночи. Какого черта… — Грэхем, широко открыл глаза, медленно повернулся и посмотрел на Генри. — Ох, парень, я с первого взгляда понял, что вы странный, но чтобы вампир?

Генри улыбнулся, даже не стараясь казаться обворожительным, и предложил:

— Спросите его насчет Крейтона Каулфилда. Мы не можем потратить на это всю ночь.

— Хартли пропал? — Глаза Бренды мучительно распахнулись, она обеими руками сжала ладонь Ли так, что у нее побелели костяшки пальцев. — Дом! Это все дом! — взвизгнула женщина.

Ли накрыл ее ладони своей, не столько ради утешения — Тони был достаточно мелочным и вполне мог это заметить! — сколько ради того, чтобы заставить женщину ослабить хватку.

— Он его съел! — заявила Бренда.

— Не съел! — огрызнулась Эми, нахмурилась и повернулась к Тони: — Так ведь?

Тот пожал плечами и взглянул на Стивена и Касси, которые наконец-то вновь присоединились к ним.