На промежуточном пункте их не освободили, кресла не дезактивировали, просто в кузов зашли люди. Двое в костюмах и один в белом халате. Автоматическим анализатором он взял кровь у всех восьмерых. Непонятная процедура, потому как это оборудование использовалось для анализа проб грунта и бесполезно в медицине…, а может, Кон просидел слишком долго и на свободе уже создали, да активно применяют портативный биологический анализатор? Почему-то, эта мысль не пришла в голову раньше…, зачем на правой щеке каждого из них, человек в халате вытатуировал символ ₤? Сделал он это грубо, подобно дворнику впервые в жизни взявшему в руки скальпель. Теперь щека зудела и пульсировала болью. Наверняка, распухнет. Используя портативный лазерный прибор, этот костолом нанёс татуировки, причём Сухому нанёс её криво, почти по диагонали, так, что верхняя часть символа залезла на нос.

Машину подбросило на ухабе. Кузов повело, машина дёрнулась и остановилась. Несколько минут ничего не происходило, а потом кузов открылся и подвижную камеру пожизненных арестантов, залило ярким дневным светом. Пахнуло лесом…, наверное, показалось. Кон прикрыл глаза. Очередная остановка.

Что всё-таки происходит? А вдруг правдивы слухи, которые иногда проскальзывали в Интернете — слухи о том, что пожизненных заключённых, перевозят из одной тюрьмы в другую по одной единственной причине. Правительство совершает массу таких перевозок и след заключённых неизбежно теряется, а, так как, всякие контакты извне с ними запрещены, то и проверить, где именно находится конкретный заключённый, после прохождения по запутанной сети маршрутов перевозок, невозможно. И такие заключённые «утилизируются». Проще говоря, уничтожаются, дабы сократить расходы бюджета на их содержание. Кто знает…, раньше это казалось бредом, а теперь…, что ж, тогда всё кончится скоро. Кон уже давно сомневался в том, что хочет жить дальше. Кому нужна такая жизнь? Небо только в решётке, через окошко, когда перевозят из одной клетки в другую. Контакты с людьми извне запрещены, невозможно даже позвонить. Даже с другими заключёнными контакт только на перевозке. Четыре стены, пожизненная пытка…, лучше смерть. В тюрьме полно охраны, полно роботов, за тобой следят даже когда ты спишь. Стоит только попытаться свести счёты с жизнью и гарантирована неделя в мед корпусе, после которой жизнь не становится лучше, а мысль о смерти наполняет таким диким ужасом, что боишься даже дышать реже чем всегда — вдруг следящая аппаратура решит что ты пытаешься задохнуться? Охрана разбираться не станет. Просто отправят на процедуру…, интересно, доктора из мед корпусов пожизненных тюрем, учились по конспектам доктора Менгеле или сами по себе такие твари?

Раньше все эти мысли, вопросы, волновали, заставляли думать, жалеть себя, страдать. А теперь они просто есть. Плывут где-то за гранью сознательного. Живут собственной жизнью. Почти нет в них эмоций. В разуме давно поселился холод пустоты бездумья. И в этой пустоте, постепенно исчезает его память. Многое уже забыто и почему-то совсем нет желания забытое вспоминать. Раньше он цеплялся за уходящую память. Отчаянно цеплялся…, наверное, однажды настанет день, когда он забудет даже своё имя. И самое страшное, что ему будет плевать. Он забудет прошлое, забудет своё имя, и просто не сумеет захотеть всё это вспомнить. Просто не сможет захотеть.

Кто-то вошёл внутрь. Кон скосил глаза и сумел разглядеть пятнистую форму.