|
Только китель, который Вадим перед боем снял, оставался достаточно чистым, а грязь, кровь и пот с лица он успел смыть еще на аэродроме из водоразборной колонки. Доложившись, смотрел он на генерала независимо и как бы даже дерзко, памятуя о словах, услышанных в приемной. И продолжал эксперимент, пытаясь угадать, совпадет ли поведение генерала с тем, как оно ему представляется. Сам он надеялся на награду, прямо сейчас извлеченную генералом из сейфа. Правом награждать отличившихся на поле боя командование корпуса обладало. До креста «За боевые заслуги» первой степени включительно. – Кто вы по должности, капитан? Вадим ответил. Генерал негромко выругался. Ляхов не уловил, удивленно или разочарованно. – Вот, – сказал зам командующего сидящему за приставным столиком очень молодому и симпатичному подполковнику. Тот смотрел на Вадима крайне доброжелательно, вроде даже подмигнул незаметно для генерала. – Все у нас не по-людски. То бандиты именно на нашем участке прорываются, то доктор из себя заградотряд изображает. Как, доктор, страшно было? – вновь обратился генерал к Вадиму. – Не знаю, господин генерал, не понял пока. Тут одним словом не скажешь. – Ну-ну, – постучал тот пальцами по столу. – А стрелять где научился? Стрелял-то ты лихо. Человек полтораста вы там положили? – Сто тридцать шесть только убитыми, – подсказал подполковник, и Вадим удивился, кто их там успел посчитать, и словно бы впервые ужаснулся огромности этого числа. Каких – не слишком важно, – но ведь людей же.. По своей основной специальности он спас от смерти вдесятеро меньше. Был бы верующим – вовек не отмолиться. И еще мелькнуло – такое на Героя тянет. Это уже из знаний о прецедентах минувших войн. Во рту стало сухо, и в груди появилась мелкая щекочущая дрожь. Неужели действительно Героя дадут? Это ж тогда сколько возможностей откроется! И по службе и вообще. Он понимал, что мысли эти и недостойные, и преждевременные, но избавиться от них уже не мог. Тем более что не кто иной, как Петр Великий некогда писал: «А ежели в армии окажется человек, награжденный всеми без изъятия наградами, так немедленно надлежит учредить новую, дабы никого не лишать побуждения к новым подвигам». То есть мечтать о крестах и орденах и стремиться к их получению – дело не только не зазорное, а, напротив, высочайше одобряемое. А на вопрос генерала он ответил: – Стрелять учился.. Как придется. В детстве отец учил, из «монтекристо»[8 - _«Монтекристо_» – тип малокалиберной винтовки.], потом в спортклубе, потом упражнялся от случая к случаю. – Отец – кто? – Старший инспектор кораблестроения[9 - Чин морских инженеров, соответствующий генерал-лейтенанту по Адмиралтейству.] на казенных заводах в Гельсингфорсе. Генерал побарабанил пальцами по столу. Непонятно, в каком смысле. Устраивал ли его высокий социальный статус доктора или, напротив, он видел в этом определенные сложности в дальнейшем, Вадим сообразить не мог. Здесь ему новообретенная способность к предвидению отказывала. Возможно, потому, что вслух об этом ничего не было сказано. – Хорошо, капитан. Излагайте. Понимаю, вам уже надоело повторять одно и то же, но тем не менее. Будьте так любезны. Ляхов изложил, теперь – более четко и сдержанно. |
