– Ядреная ты девка, Разуваева, – поделился наблюдениями Бобриков.

– Да что вы говорите, – вежливо проблеяла в ответ Серафима. – То есть… спасибо.

– А пока не за что, – о чем-то задумавшись, отрезал Виктор Николаевич.

Побоявшись, что за этой фразой может последовать конкретизация сомнительного словечка «пока», Сима припустила по коридору, перестав вилять задом и подобравшись. Соблазнение шефа не входило в ее планы. Одно дело – внимание сотрудников, которое могло бы польстить самолюбию, и другое – планы босса, которые могли привести к потере рабочего места в случае несовпадения целей.

У операторской терся Хрящиков.

– Здравствуй…те, – проблеял Вова. – Отлично выглядишь… те.

– И ты ничего. – Сима протиснулась мимо, пробормотав в сердцах: – То густо, то пусто.

Самодовольство смешивалось с тревожным ожиданием. Слишком много вокруг нее сконцентрировалось флюидов, привлекавших мужчин, как свежая коровья лепешка – мух.

По коридору неотвратимо надвигался шеф. На его жеваной физиономии проступала печать созревшей и оформившейся мысли. Бобриков плотоядно ухмылялся.

«Ужас, – тоскливо поняла Сима. – Вот оно – женское счастье. Нету – плохо, а привалило – не отбрыкаешься теперь!»

– Вот, – Хрящиков на мгновение прижался и сунул ей в руку что-то продолговатое. Серафима отпрянула, вдруг заподозрив, что спит и вся эта дичь ей снится. Хорошо бы, чтобы сон начинался с событий сегодняшнего утра и Антон оказался явью. Еще был шанс, что сотрудники сговорились.

Смущенный Хрящиков с топотом унесся на лестницу, оставив в Симиной руке шоколадный батончик. У Вовиной мамы явно были неправильные представления о том, чем можно соблазнить современную девушку.

– Разуваева, – шеф протолкнул Симу в помещение и плотно закрыл за собой двери. – Вот что…

– Не надо, – пискнула Серафима. Перед глазами пронеслась картина драки и последующего увольнения. Был бы кто другой – лежал бы уже в глубоком нокауте, но Бобрикова бить нельзя.

– Не перебивай. Я еще даже не начал.

– И не надо. Честное слово, ни к чему это. Лишнее. Вы потом даже пожалеете, – Сима пылко прижала руки к груди и торопливо запахнула пиджак. Антон вчера оборвал на блузке две верхних пуговицы, дело было на лестнице, поэтому фурнитура оказалась безвозвратно утрачена, да и не до нее было в тот момент. В результате блузка теперь выглядела более чем фривольно, особенно учитывая габариты бюста, вздымавшегося в стихийно образовавшемся декольте. Вполне вероятно, что мужчин привлекла эта новая деталь в Серафимином облике, и вовсе не в флюидах было дело.

– Пожалею? С чего это? – напрягся Бобриков, с сожалением глядя на суетливые манипуляции с блузкой.

– Мне лучше знать, – туманно соврала Сима.

– Эй, Фима, ты чего закрылась? – в двери ломилась Лиза.

– Надо открыть, – с облегчением заторопилась Серафима.

– Погоди, – прошипел шеф, оттаскивая ее от двери. Оставшиеся пуговицы с треском отлетели. – Ух ты! – Бобриков даже зажмурился. – Убери это, не нервируй.

Пока Сима под вопли Симбирцевой, глухо доносившиеся из коридора, подбирала пуговицы, шеф жарко шептал ей в ухо:

– Сегодня придет девица на собеседование, звать Жанна.