На Западе часто удивляются тому, что китайцы не развили многих наук и механических приспособлений. Это кажется странным, так как китайцы известны своими изобретениями и открытиями — такими, как магнит, порох, колесо, бумага и многое другое. Главная причина в том, что китайцы и другие народы Азии любят жизнь такой, как она есть, и не хотят превращать ее в средство для достижения чего-то другого — ведь иначе их жизнь потекла бы по совсем иному руслу. Они любят труд как таковой, хотя объективно труд означает достижение чего-то иного. За работой они наслаждаются самим процессом труда и не торопятся его заканчивать. Механические приспособления куда более эффективны, с их помощью можно достичь многого. Но машина безлична, она лишена творчества и не имеет смысла.

Механизация предполагает интеллектуализацию, а так как интеллект в первую очередь утилитарен, то в машине нет духовной эстетики или этики. В этом кроется причина, побудившая крестьянина у Чжуан-цзы избегать уподобления машине. Машина торопит нас закончить работу, достичь той цели, ради которой она была сделана. Работа или труд сами по себе не имеют ценности, это лишь средство. Иными словами, жизнь утрачивает здесь творческий характер, превращается в инструмент, а человек делается производящим блага механизмом. Философы говорят о значении личности; как мы видим, в наш высокомеханизированный и индустриализированный век машина сделалась всем, а человек пребывает в рабстве. Именно этого, по-моему, опасался Чжуан-цзы. Конечно, нам не повернуть колесо индустриализации вспять, не вернуться ко временам примитивных ремесел. Но нам следует помнить о значимости наших рук, а также о зле, сопутствующем механизации современной жизни, в которой первенство отдается интеллекту в ущерб жизни в целом.

О Востоке достаточно. Теперь несколько слов о Западе. Дени де Ружмон в книге «Вызов Запада» называет две выдающиеся идеи, характерные для западной культуры, — «личность» и «машину». Это важно, поскольку «личность» и «машина» представляют собой противоположные понятия, и Запад всеми силами стремится к их примирению. Не знаю, делается ли это на Западе сознательно или бессознательно. Я просто обращаю внимание на то, как работают сегодня две эти разнородные идеи в западном уме. Следует заметить, что понятие машины противостоит философии работы, или труда, Чжуан-цзы, а западные идеи индивидуальной свободы и личной ответственности расходятся с восточными идеями абсолютной свободы. Детали меня здесь не интересуют. Я попытаюсь в общем виде представить те противоречия, с которыми сталкивается и от которых страдает сегодня Запад:

1. Личность и машина противостоят друг другу, а потому Запад переживает огромное психологическое напряжение, заявляющее о себе в различных сторонах современной жизни.

2. Личность предполагает индивидуальность, персональную ответственность, тогда как машина является продуктом интеллекта, абстракции, обобщения, тотализации, групповой жизни.

3. Личная ответственность бессмысленна, если она является объективной, интеллектуальной, машинообразной. Ответственность логически соотносится со свободой, но в логике нет свободы, поскольку все в ней подчинено жестким правилам силлогизма.

4. Как часть живой природы, человек управляется биологическими законами. Наследственность — это факт, которого не изменит никакая личность. Я рожден не по своей свободной воле. И родители произвели меня на свет не по своей свободной воле. Запланированное рождение не имеет ни действительности, ни смысла.

5. Свобода — это еще одна бессмысленная идея. Я живу в обществе, в группе, которая ограничивает меня во всех моих движениях, как умственных, так и физических. Даже в одиночестве я вовсе не свободен.