– Здесь очень симпатичные развалины, – сказал Йенс. – Но думаю, не такие хорошие, как фейерверк.

– Фейерверк! – Пропопугайничал Гейрфиннар, внезапно устремляясь ко мне и охватывая руками мою талию, когда посмотрел вверх. – Фейерверк – это здорово!

– Гейр, не докучай леди. Она отправится с туром. Какие развалины вы собираетесь посетить?

– Это что-то вроде заповедного леса с руинами в нем. Боюсь, что не помню названия, но явно связанное с культом, что как предполагается, был очень известен из-за летнего солнцестояния, и так как до него осталось лишь пара дней…

– Иларги! – Ахнул Йенс, выражение его лица внезапно наполнилось ужасом, когда он выхватил своего сына оттуда, где он прыгал вверх-вниз на моих ногах. – Вы – Иларги?

– Я? Нет, я ирландка. По большей части. Есть несколько немцев со стороны моей матери, что-то не так?

Йенс насторожено взирал на меня.

– Если вы не Иларги, то вы из Братства?

– Я не слишком религиозна, – медленно сказала я, смущенная его реакцией. – Мне жаль, вероятно, у нас есть проблема с пониманием, несмотря на факт, что ваш английский исключителен. Это место, Иларги, которое мы собираемся посетить сегодня вечером, не аббатство и не монастырь, это протяженный нетронутый лес, в который я всего-то раз и попаду. У него, как я полагаю, есть какое-то языческое значение, но, боюсь, я вроде как пролистала эту часть путеводителя.

– Не языческое, – сказал Йенс, сгребая своего извивающегося сына в охапку и отступая. – Не хорошо. Держитесь подальше от Гейрфиннара. Держитесь подальше от Иларги.

До того как я просто смогла спросить его, какого дьявола это значит, он развернулся и удрал, махающая рука Гейрфиннара была последней вещью, которую я увидела прежде, чем они были поглощены танцующей толпой.

– Здорово, как вам это нравится? – Спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответом мне был жесткий толчок в спину, напомнивший, что есть лучшие места для изучения сбивающих с толку исландцев, чем середина танцпола.

Я вернулась к своему столику и заказала еще один лимонад, наблюдая за людьми толпящимися рядом со мной. Что же спрашивается было не так с лесом Иларги, что вызвало настолько сильную реакцию у Йенса? А Одри знает об этом, спрашивала я себя.

Прежде чем я смогла обмозговать, что собиралась делать дальше, темноволосая женщина плюхнулась на стул, что ранее был занят Гейрфиннаром. Она стрельнула свирепым взглядом через плечо в очень красивого белокурого мужчину, который толкнул ее в спину, пока сопровождал мимо нас двух детей в белых и голубых рожках.

– Эй, Пия. Ты выглядишь так, как я себя ощущаю. Слышала? Экскурсию в лес сегодня вечером отменили, и это хорошая штука. Я могла бы обойтись без того, чтобы быть заживо съеденной москитами и, Бог знает, какими другими насекомых, что там есть. Не думаю, что ты видела Одри? Она исчезла прямо после того, как сказала мне об отмене, и у меня не было времени, поговорить с ней о серьезной нехватке мужчин в этом туре.

– Нет, со времени ланча – нет, – ответила я, извлекая свою «мыльницу», чтобы сделать фотографию рогатых детишек, пока они бешено размахивали флажками. – Думаю, она сказала что-то о проверке договоренностей с Амстердамом.

Дениз – четвертая женщина в туре и самая менее любимая из всех участников, презрительно скривила губы от моего ответа.

– Вот еще. Мы же отправимся туда через три дня. Не то чтобы я не была рада убраться из этой страны. Я только что была в самом ужасном книжном магазине, вон там. Тьфу. У них нет ничего напечатанного не в прошлом столетии. И пауки! Кто бы подумал, что в Исландии есть настолько большие пауки? Прямо-таки тарантулы! Эй, вы, там! Диетическую Колу. Кока-колу. Понимаете? – Денис схватила проходившую официантку и тряхнула ее за руку.