|
— Молчите? — Архип стал мерить галерею шагами. — Оглобля, тебе что было сказано? Я тебе бригаду доверил… — Дык я его ловил! — Ты людей должен был поднять, а не самолично по городу бегать! Ночью! А если б тебя в нищих кварталах завалили?! Мне доложить, приказ получить, только потом… — Дека развернулся к Вику: — А ты? Обмануть меня вздумал? Сбежать?! Ты ж… Я тебя… Он задохнулся от злости. С рокотом во двор вкатился сендер и подрулил к «тевтонцу», в котором ожидали монахи. Архип плюнул с досадой и продолжил, когда шум двигателя смолк: — Ваше счастье, что времени нет. А то бы… — Он снова положил ладонь на кобуру. — Старшим бригады пойдет Копыто. Оглобля, ты у меня теперь в обозных числиться будешь! С лестницы донеслись шаги, и Архип обернулся. Переговорщик Дюк встал на верхней ступеньке, разгладил бороду. Одет он был по-походному, но дорого: шитые на заказ ботинки с толстой ребристой подошвой и высокой шнуровкой, свободные штаны из плотной ткани, черная полуряса с капюшоном. Патронташ через грудь, на поясе тесак в петле, в открытой кобуре однозарядный пистоль «контендер». Очень редкое и ценное оружие, может стрелять винтовочными патронами, рукоятка и ложе из орехового дерева, ствол из нержавеющей стали. Дюк коснулся распятия на груди, с любопытством взглянул на Вика и Оглоблю, кивнул Архипу. — Преподобный Гест велел молодого послушника в Храм доставить. Глава клана махнул рукой и пошел к лестнице. — Забирай. — Вижу, бит Вик Каспер. Что произошло? Преподобный Ге… — Забирай! — зло бросил Архип, обернувшись уже на ступеньках. — С глаз долой. Дюк подошел к Вику. — А ты чего стал?! — крикнул Архип бывшему старшему бригадиру. — Шагай в обоз! Когда башмачники ушли, монах спросил: — Почему грязен, лицо в крови, ссадины? В таком виде на аудиенцию… Вик молчал, таращась в пол. — Где твои вещи? Так и не получив ответа, монах пошел обратно, кинув на ходу: — За мной следуй. Вик посмотрел во двор. Архип громко отдавал команды, которые дублировал коренастый, низкорослый Копыто. Во дворе все пришло в движение. Оглобля с мрачным видом влез на телегу; обозные предпочли перебраться на соседнюю, лишь пожилой конюх остался на передке. Он покосился на нового пассажира, хмыкнул и отвернулся. Заурчали мотоциклы, газанул бензовоз, чихнув сизым дымом. Распахнулись ворота, и колонна тронулась с места. Отряд конных порысил за мотоциклами, а те, выскочив со двора, помчались к эстакаде. — Послушник! — крикнул Дюк. Монах стоял на ступеньках, недовольно глядя на Вика. Тот опустил голову и, понурившись, пошел к лестнице. * * * Ревела выхлопная труба под брюхом сендера. Ветер трепал волосы, Вик прикрывался ладонью от воздушного потока и щурился. И это здесь, в городе, — а как оно в Пустоши? Он вспомнил рассказы отца. На пути к Минску лежат огненные топи — земля там горит. Нечем дышать, дым глаза разъедает. Между топями и Киевом пустыня на сотни верст. Барханы вышиной с двухэтажный дом, ветер закручивает пылевые смерчи. Не дай бог угодить в такой или оказаться близко: хорошо, если только песка наешься, а если унесет куда или засыплет? Есть еще Сухое море, в котором легко утонуть. Море — это лишь название, на самом деле там зыбучие пески ржавого окраса. Отец говорил, в тех местах часто случаются миражи. Палящее солнце раскаляет поверхность моря, в голове мутится, над песками встают фата-морганы, человек не может понять, реальность перед ним или видение. Бывало, целые караваны исчезали бесследно. Нельзя в Пустошь без опытного проводника… Колонна башмачников полностью выползла на эстакаду, Дюк обогнал ее. |
