В магазине они устроили целое представление. Лола посадила Пу И на прилавок и потребовала у продавщицы показать весь ассортимент. Пу И отворачивал голову и скорбно смотрел на хозяйку — дескать, неужели ты хочешь кормить меня этой гадостью?

— Пуишечка, — чуть не плакала Лола, — доктор велел исключить из рациона все калорийное. Ты же не хочешь испортить фигуру?

Пу И дал понять, что он не слишком-то дорожит фигурой.

— Тебе скоро станет мала вся одежда. И даже тот комбинезон, который мы шили у Теодоры Дамиановны!

Толстуха Теодора, или Тореадора, как называли ее за глаза, была знаменита тем, что шила модную и безумно дорогую одежду для собак.

Пу И негодующе гавкнул, сообщая Лоле, что ему глубоко плевать на эксклюзивный комбинезон.

— Если ты растолстеешь, на тебя не посмотрит ни одна приличная собачка дамского пола! — в полном отчаянии пригрозила Лола.

Если бы собаки умели смеяться, Пу И расхохотался бы ей в лицо. Лола и сама не верила в то, что говорила. Ее ненаглядный песик был ужасно любвеобилен, и хвостатые леди платили ему взаимностью. Маловероятно, что акции Пу И в их глазах упадут только из-за того, что песик прибавил в весе.

— Дама! — недовольно сказала продавщица. — Вы будете, наконец, покупать? Или вы будете выяснять отношения со своей собакой? Здесь вообще-то магазин, а не собачья площадка…

Лола обиделась, что ее назвали дамой, а не девушкой, скрепя сердце, купила пачку собачьего печенья в виде косточек, подхватила Пу И под мышку и с негодованием удалилась.

На улице настроение ее сразу улучшилось, потому что солнце светило ярко и отражалось в стеклах проезжающих мимо машин. Пу И вырвался из ее рук и спрыгнул на тротуар, где бросился под ноги какой-то бедно одетой женщине. Та от неожиданности выронила из рук полиэтиленовый пакет, который шлепнулся с таким звуком, что стало ясно — там что-то разбилось.

— Пу И, негодник! — закричала Лола. — Немедленно вернись!

Но песик и не думал убегать. Наоборот, он с самым заинтересованным видом сунул блестящий нос в пакет.

— Эта собака сведет меня с ума! — простонала Лола. — Простите, ради бога! Он такой шалун!

— Это были яйца, — грустно сообщила женщина, — как думаете, может быть, можно что-то еще спасти?

— Да что вы! — Лола махнула рукой. — Я заплачу за продукты. Что у вас там еще?

— Еще пачка масла и батон нарезной, — ответила женщина, — право, мне так неловко…

— Что вы, это мне неловко! — отмахнулась Лола. — Да отойди ты от пакета, маленький негодяй!

Она достала кошелек и протянула женщине сто рублей.

— Этого хватит?

— Оля? — вдруг спросила женщина удивительно знакомым голосом. — Неужели это ты?

Она выпрямилась и откинула с лица спутанные волосы.

— Господи! — Лоле показалось, что солнечный день померк, и даже птицы замолчали. — Что же это?

Перед ней стояла ее старая подруга по театральному институту Ирка Соловьяненко. Но боже мой, в каком же она была виде! Они не виделись года три, и Лола помнила, что в те времена Ирка вполне преуспевала. По окончании института она устроилась было в театр, потом быстро перешла работать в какой-то фонд культуры, потом, кажется, вышла замуж… В силу своей деятельности Лола не слишком-то стремилась поддерживать отношения со старыми знакомыми.