34. Что-то останется для каждого

Маккенрой все еще смотрел на автомобиль мистера Норберта.

Выигрышные цифры…

От выигрышных цифр его сейчас отделяла пустыня. Потом он вспомнил восхитительный запах бобов со свининой и вкус холодного пива, оставленного для него мистером Норбертом в багажнике «мицубиси». И как присутствие в ночи мистера Норберта спасло его от льва… Но там, в автомобиле, было что-то, и Маккенрой не мог пересилить страх. Да, мистер Норберт умеет заботиться о своих друзьях… «Это колдовство?.. Мир устроен несколько сложнее, чем можно предположить, смешивая за стойкой коктейли…

Хорошо, а какое отношение это все имеет к нему?! Мистер Норберт умеет заботиться о своих друзьях, а Маккенрой, бесспорно, относится к его друзьям.

— Какое отношение это все имеет ко мне? — уже вслух произнес Маккенрой, глядя на чистое небо над грозной цепью лиловых гор. — Да, я слышал выстрелы, слышал бой боевых тамтамов, и скорее всего мораны отправились сейчас умирать, но какое отношение это имеет ко мне?!

Маккенрой быстро подошел к автомобилю и с силой захлопнул дверцу.

— Почему я должен лишиться своих выигрышных цифр?! Моя любимая бабка может ответить на этот вопрос?

Какое-то время он смотрел перед собой, затем открыл дверцу и сел в автомобиль. Еще раз коснулся зеркальной таблички и убедился, что она на месте.

— Почему?! Я ждал этого всю жизнь…

Он включил зажигание и в следующую секунду открыл все окна.

— Можно и не смотреть… Небо чистое, и меня никто не заставляет на это смотреть.

Маккенрой откинулся на спинку сиденья и переключил ручку трансмиссии на «скорость».

— Принцип добровольности… Это шоу. Обычное шоу, и можно его не смотреть. Но свое личное шоу я сегодня пропустить не имею права.

Только через какое-то время Маккенрой понял, что неопределенность разрывает его на части и он просто обязан посмотреть через стекло… И пусть это будет колдовством, пусть он увидит что-то кошмарное через стекла автомобиля мистера Норберта, однако если он сейчас этого не сделает, то страх будет преследовать его повсюду и Маккенрой уже никогда не избавится от его липких холодных пальцев. Он поднял все стекла.

Лиловая Зебра все еще стояла над горами, но она не выглядела больше такой грозной. И ее глаза уже не казались двумя кошмарными провалами. Напротив, в них светились доброта, бесконечное сочувствие и понимание. И Маккенрой понял, что смотрит в исполненные печали, удивительные, быть может, даже прекрасные глаза мистера Норберта. Печаль, бесконечная печаль была сейчас в них. А потом лицо мистера Норберта дрогнуло и начало расплываться, поглощаемое переливами воздуха. И Маккенрой понял, что с мистером Норбертом что-то произошло. Ему причинили вред, и сейчас он покидал Маккенроя. Улыбчивый чернокожий бармен вдруг почувствовал, что его осиротевшее сердце сковывает тоска и мир вокруг становится лишь тем, чем он был, когда Маккенрой смешивал коктейли за стойкой бара. Мистер Норберт покидал его, оставляя Маккенрою расколдованный и лишенный надежд мир. Маккенрой услышал свой собственный тяжелый вздох, и тогда что-то ослепило его. Зеркало. На мгновение там, где растаяло лицо мистера Норберта, а еще раньше стояла грозная Лиловая Зебра, появился зеркальный осколок. Золотое напыление— буква А… «Бар «Пепони»… Его табличка! «Нет, — поправил себя Маккенрой, — табличка мистера Ноберта. Ведь только то, что можно вернуть, обладает особенной силой…»

Ему остается табличка, зеркальная табличка мистера Норберта. Значит, будут еще выигрышные цифры и будут еще поручения.