В тот вечер, когда Денис открыл зал суперкомпьютерных игр своим ключом и в последний раз направился на поиски Белой Комнаты, Юлик сделал в своем необычном дневнике еще один рисунок. Если бы дедушка Фрейд его увидел, он скорее всего даже и не попытался бы относиться к Юлику как к возможному пациенту. Скорее всего старина Зигмунд отправился бы к прокурору и попросил арестовать этого человека. И на вопрос «Почему?» он, наверное, ответил бы: «Потому что этот человек потенциально опасен для общества».

11. Белая Комната

Профессор Ким вышел на морозную московскую улицу в 9 часов 12 минут вечера. Уже больше часа Денис находился в зале суперкомпьютерных игр, и там было по-прежнему темно.

«Мы теряем время, — думал Профессор Ким, — скорее всего мы его уже потеряли… Если б я только послушал Дору раньше». Мадам была крайне удивлена, когда Профессор попросил достать ему на ночь глядя старые, привезенные еще дедом из деревни валенки и тяжелый тулуп.

— Лавр Петрович будет очень недоволен, что пользовались его вещами. Вы же знаете причуды старика.

— Мадам, — непривычно тяжело вздохнул Профессор Ким, — старик сейчас заканчивает очередной том своих трудов, вряд ли ему до мирской суеты… И потом, — посмотрел на валенки Профессор, — вы его хотя бы раз видели в этом?

— Лавр Петрович очень импозантный мужчина…

— Я и говорю— старый греховодник… Это все не более чем причуды.

— Между прочим, Профессор, тулуп вы застегнули не на те пуговицы.

— Знаю, Мадам, знаю… Иногда наступает время, когда приходится делать странные вещи.

Профессор прошел по комнате в валенках и открыл бар. Для этого он толкнул книжную полку, та со звоном сделала пол-оборота, и вся задняя стенка оказалась уставленной бутылками.

— Если б я не был профессором, я бы заделался великим собирателем спиртного. Ну, что у нас здесь самое ядреное?

С этими словами он достал начатую бутылку русской водки, посмотрел в задумчивости на жидкость.

— Втянем жижи, как говорит Олежа… — И сделал большой глоток. Затем он смочил водкой губы и подбородок, сказал: «Фу!» — и немного побрызгал на одежду. Оставшиеся полбутылки он убрал в наружный карман тулупа. Затем он взял в холодильнике банку пива, вскрыл ее — пена выступила на запотевшую алюминиевую поверхность — и сделал большой глоток. — Ерш, едрена вошь! — смачно проговорил Профессор.

Мадам все это видела и слышала впервые. Она была изумлена:

— Профессор, что с вами? Вы… извините за банальность, вы себя хорошо чувствуете?

— Отлично! — Профессор Ким извлек из кармана бутылку, сделал еще глоток и убрал водку обратно горлышком наружу. — А теперь еще лучше!

Мадам перевела дух:

— Вы решили попасть в вытрезвитель?

— Ни в коем случае! Вот на это, к сожалению, я не имею права… Мадам, не одолжите мне на вечер вашу ушанку?

— Мою… что?!

— Шапку-ушанку.

— Ах, ну да, конечно, это такая мелочь… Если понадобятся мои туфельки на шпильке…

— Нет, боюсь, это не сегодня.

Профессор Ким надел ушанку набекрень, повязал криво шарф, скосил глаза к переносице и прокричал весьма легкомысленный мотивчик:

— Бывали дни хорошие, я к милой наезжал…

Мадам присела на краешек кресла в прихожей.