Именно сейчас, я думаю, уместно вспомнить, что последний раз я дрался, когда мне было четырнадцать лет. А теперь мне тридцать восемь и я предположительно стал умнее, несомненно крупнее и, возможно, сильнее, чем тогда, когда парень по имени Хэнк из старших классов посоветовал мне держаться подальше от его подружки Банни Капловиц. До тех пор я всегда считал, что имя Хэнк дают исключительным личностям. Так вот Хэнк сказал мне: «Держись подальше от нее, понял?» — или что-то в этом роде. Я ответил Хэнку, что он слабоумное дерьмо. Я помню эти слова ясно и четко. Они вытравлены кислотой на зубных протезах, вставленных мне доктором Мордехаем Симоном в городе Чикаго, где я жил в то время. Не успел я произнести эти памятные слова, как Хэнк ослепил меня ударом в челюсть и выбил коренной зуб. Под наркозом в кабинете доктора Симона я поклялся в вечной преданности полицейскому Ганди, увековеченному для целого поколения в фильме, где он главный герой.

Тогда цель борьбы состояла в защите «своей» территории. Все настоящие мужчины носили джинсы «Калвин Клейн», уважали свободу и смелость, и властелином был сильнейший. Предметом спора в том давнишнем случае была очаровательная подружка Хэнка.

Предметом спора сегодня вечером должна была стать тридцатидвухлетняя женщина по имени Дейл О'Брайен. Я это предчувствовал. Дейл и я — оба рассудительные зрелые юристы, члены суда, присягнувшие законам государства и народу; наши респектабельные родители выложили кругленькую сумму ради наших юридических степеней, и именно на этом поприще нам следовало бы добиваться известности, но по каким-то необъяснимым законам джунглей мы вдруг снова стали: она — «предметом спора», а я — «защитником территории». Это произошло ровно в десять пятьдесят. Я помню, что взглянул на часы, установленные на корабельном штурвале в другом конце комнаты.

Катастрофа предстала перед нами в облике двух молодых ковбоев, в возрасте около двадцати пяти лет, которые неторопливо вышли из подсобной комнаты. На них не было фирмы: джинсы вылиняли, обувь изношена. На обоих ковбойские рубашки с вышивкой на клапанах карманов, маленькие перламутровые пуговицы на клапанах и манжетах. Они носили очень большие шляпы, нависавшие над обожженными солнцем лицами, на шеях косынки, у блондина с усами — голубая, у парня с черной бородой — красная. Встретить заезжего ковбоя в Калузе было делом обычным. Штат Флорида считается скотоводческим, и не нужно уезжать далеко от города, чтобы увидеть ковбоя. Среди главных источников дохода населения скотоводство занимает пятое место после наркотиков, туризма, промышленности и земледелия.

Оба парня выглядели так, будто они дома запросто поднимают на крепкие плечи тысячепудовых быков. Блондин был, по крайней мере, четыре на шесть, с устрашающей массой бицепсов, а другой, чернобородый, был высок, с сильным худым мускулистым телом, какие бывают у тех, кто начал заниматься тяжелым физическим трудом в раннем возрасте, возможно, в каком-нибудь исправительном заведении. Готов держать пари, что у него татуировка на обеих руках. Они прошли к проигрывателю, засыпали в него не меньше сотни долларов мелкой монетой и стали нажимать на все кнопки, которые попадались им на глаза. Комнату заполнила та же западная народная песня, что звучала, когда мы вошли. Дейл закатила глаза и произнесла со вздохом:

— О нет, не нужно снова.

И блондин немедленно отреагировал:

— В чем дело, леди? — Он мог бы получить приз за лучший слух, так как грохот проигрывателя должен был заглушить все, кроме самого громкого крика.

Дейл, естественно, не ответила ему.

Стоя у проигрывателя, улыбаясь, держа теперь руки на бедрах, он вновь спросил:

— Так в чем дело, леди?

И опять она ему не ответила.