— Спасибо, — сказал он и закрыл телефон. Потом посмотрел на Ричера и объяснил: — В Болтоне есть полицейский участок, и они пришлют к нам человека. Но у них свои проблемы, так что это займет некоторое время.

— Сколько?

— По меньшей мере час.

— Какие у них проблемы?

— Они не сказали.

— Тебе придется завести двигатель.

— У стариков есть пальто.

— Не слишком теплые.

— Я боюсь пожара.

— Дизельное топливо гораздо менее пожароопасное, чем бензин.

— А ты что, специалист?

— Я служил в армии. Грузовики и «хамви» ездили на дизеле. И не просто так. — Ричер посмотрел на проход. — У тебя есть фонарик? И огнетушитель?

— Зачем?

— Проверю, что там у нас внизу. Если все в порядке, я два раза постучу в пол. Ты заведешь мотор. Если что-то загорится, я потушу и снова постучу, тогда ты вырубишь двигатель.

— Ну, не знаю.

— Это единственное, что мы можем сделать. Нельзя сидеть и просто ждать помощи.

Нокс некоторое время молчал, потом пожал плечами, открыл еще пару отделений и достал серебристый «Мэглайт» и огнетушитель. Ричер взял их, дождался, когда откроется дверь, и выбрался в призрачный мир мигающих малиновых огней. Он снова оказался в канаве, но на сей раз пошел против часовой стрелки вокруг носа автобуса, потому что левая часть, в отличие от правой, находилась под острым углом над асфальтом. Перспектива ползти по засыпанной снегом канаве его не особенно привлекала, а вот подобраться к брюху автобуса по обочине показалось несколько приятнее.

Ричер нашел дверцу горловины топливного бака, сел в снег, затем развернулся, лег на спину и заполз головой вперед под бок автобуса. Включив фонарик, он нашел толстый шланг, который шел от горловины к баку, и пришел к выводу, что тот не пострадал. Сам бак представлял собой громадный цилиндр с округлыми углами и был слегка поцарапан и помят после всего, что ему довелось пережить, но из него ничего не вытекало. Шланг, шедший к двигателю, тоже выглядел целым. Снег промочил куртку и рубашку Ричера, он чувствовал холодную сырость на коже и начал замерзать.

Концом фонарика Джек постучал два раза по дну автобуса. Через некоторое время он услышал щелчки реле, топливный насос чихнул, взвыл и заработал. Ричер проверил бак, за ним шланг, насколько позволил луч фонарика. Потом уперся ногами в снег и прополз дальше под автобус.

Нигде ничего не вытекало.

Включился стартер. Потом двигатель. Он некоторое время стучал, трещал и гремел, но в конце концов Ричер услышал ровный, тяжелый, равномерный ритм.

Нигде ничего не вытекало.

Огня тоже не было.

И дыма.

Ричер, изо всех сил сражаясь с холодом, дал двигателю минуту и использовал это время, чтобы проверить остальное. Большие шины выглядели в полном порядке. Часть передней подвески пострадала, на дне багажного отделения виднелись вмятины, мелкие трубки и шланги разорвались, лопнули или смялись. Ричер не сомневался, что какая-то страховая компания в Сиэтле получит солидный счет.

Он выбрался из-под автобуса и стряхнул снег с промокшей одежды. Вокруг него бушевала непогода; тяжелые большие снежинки, кружась, падали на землю. Следы, которые он оставил всего четыре минуты назад, уже припорошило белой пылью. Ричер прошел вдоль них к оврагу и к двери автобуса. Нокс его ждал и тут же открыл ее. Вместе с порывом ветра внутрь ворвалась туча снега, Ричера передернуло, но дверь тут же закрылась.

И в этот момент двигатель перестал работать.

Нокс уселся на свое место и нажал на кнопку стартера. Ричер услышал, как в задней части автобуса заработал мотор, заворчал, принялся стучать, чихнул, потом снова и снова.

И ничего не произошло.