Следующим логическим шагом был просмотр списков умерших. Этому ее тоже когда-то обучали. Ни к чему искать того, кто уже умер. Однако запрос этого не подтвердил. По мнению правительства, «н. с.» числился в списке живых. Затем настала очередь проверки данных Центра информации о преступности, поскольку не имело смысла искать сидящего в тюрьме. Правда, в случае конкретного «н. с.» такое предположение было неуместным. Хотя кто знает? Однако ниточка расследования оказалась настолько тонкой, что нельзя было отрицать склонности «н. с.» к совершению преступления. Данные из Центра всегда поступали крайне медленно. В ожидании ответа на запрос Фролих успела разложить скопившиеся на столе материалы по ящикам и даже налить очередную чашечку кофе. Вернувшись к компьютеру, она обнаружила на экране отрицательный ответ. «Н. с.» не подвергался аресту или заключению в тюрьму. Однако обращала на себя внимание короткая приписка о том, что где-то в архивах существует файл ФБР на данное лицо. Вот это уже было интересно. Выйдя из базы данных Центра, Фролих погрузилась в файлы ФБР. Вскоре она обнаружила нужный файл, но не смогла его открыть. Однако Фролих хорошо разбиралась в классификационной системе Бюро, а потому сумела расшифровать код. Под ним оказался обычный описательный файл, из которого следовало, что «н. с.» не являлся беглецом, его никто не разыскивал и вообще в настоящее время он ФБР не интересует.

Тщательно переписав полученную информацию, Фролих переключилась на базу данных Управления автотранспортом. Снова никакой информации. У «н. с.» не было водительских прав, что само по себе казалось несколько диким и могло стать головной болью. Отсутствие прав однозначно указывало на отсутствие фотографии и настоящего адреса. Затем Фролих переключилась на ветеранские организации в Чикаго. Она искала «н. с.» и по фамилии, и по званию, и по личному номеру, но безуспешно. Разыскиваемый никогда не получал федеральных субсидий и не сообщал своего адреса. «Почему? Где же ты, черт бы тебя побрал?» Она вновь вернулась к данным по социальному обеспечению, на этот раз на предмет взносов. Опять ничего. Получалось, что, оставив военную службу, «н. с.» нигде не работал, по крайней мере легально. Фролих запросила у Внутренней налоговой службы подтверждения данных. Та же история. В течение пяти лет «н. с.» ни разу не платил налогов. Его не оказалось даже в списках налогоплательщиков.

«Ну хорошо. Подойдем к делу серьезно». Фролих поудобнее уселась в кресле и, отбросив возню с официальными сайтами, погрузилась в нелегальные, сразу очутившись в мире частной банковской индустрии. Строго говоря, ей не следовало пользоваться ими для своей цели. Или для какой-либо другой. Это было вопиющим нарушением официального протокола. Но она не ожидала возражений против своей попытки, а надеялась на положительный результат. Если у «н. с.» есть банковский счет в одном из пятидесяти штатов, он обязательно всплывет. Даже если это очень скромный счет. Даже если он пуст или давно закрыт. Многие люди обходятся без банковских услуг, и Фролих знала это, но чувствовала, что «н. с.» не принадлежит к их числу.