Я ожидал, что нас будут мурыжить у ворот, потому что они принадлежали армии и военно-воздушным силам одновременно, мой водитель и его машина имели непосредственное отношение к военно-морским силам, а я и вовсе был никем. В общем, в нашей компании не хватало только морской пехоты и представителя ООН.

Но оказалось, что О’Дей наделен такой неограниченной властью, что мы промчались в ворота, даже не притормозив, свернули направо, часовой у вторых ворот махнул рукой, и машина выкатила на взлетную полосу, казавшуюся крошечной, точно мышка в лесу, из-за стоявших на ней транспортных самолетов «С-17». Мы проехали под гигантским серым крылом и направились по пустой заасфальтированной полосе к одинокому белому самолетику, явно служебному, для деловых поездок. Скорее всего, «Лирджет», или «Гольфстрим», или что там покупают в наше время богачи. Краска на его боках мерцала на солнце, но, если не считать номера на хвосте, я не заметил никаких надписей – ни названия, ни логотипа. Пропеллеры медленно вращались, трап был спущен.

Посланник в блейзере сделал четкий полукруг и остановил машину так, что дверца с моей стороны оказалась примерно в ярде от первой ступеньки трапа. Я решил, что это намек, выбрался наружу и пару мгновений постоял, наслаждаясь солнцем. Весна уже полностью вступила в свои права, и погода была прекрасной. Машина, которая привезла меня, тут же уехала, и наверху трапа в овальном проеме появился стюард.

– Поднимайтесь, пожалуйста, сэр, – сказал он.

Ступеньки слегка прогибались под моим весом, но я добрался до верха и нырнул в кабину. Стюард отступил и встал справа от меня; слева втиснулся еще один тип в военной форме, который вышел из кабины.

– Добро пожаловать на борт, сэр, – сказал он. – Сегодня наш экипаж состоит из представителей военно-воздушных сил, так что вы и заметить не успеете, как окажетесь на месте.

– И где я окажусь? – спросил я.

– В месте назначения.

Пилот в военной форме снова с трудом уселся на свое место, рядом со вторым пилотом, и занялся приборами. Я последовал за стюардом и оказался в салоне, отделанном панелями из орехового дерева, с креслами из желто-коричневой кожи. Я был единственным пассажиром, так что мог выбирать место. Стюард поднял трап, закрыл дверь на замок и уселся на откидном стуле за спиной у пилотов. Через тридцать секунд мы взлетели и начали стремительно набирать высоту.

Я попросил стюарда включить ее, но сказал, что наливать себе кофе я буду сам. Ему это понравилось – видимо, он посчитал мои слова знаком уважения. Я не сомневался, что на самом деле он не стюард, а что-то вроде телохранителя для сопровождения высокопоставленных пассажиров, и было очевидно, что он гордится своей работой, потому что она свидетельствует о том, какой он крутой.

Я смотрел в окно, сначала на Скалистые горы с темно-зелеными деревьями у подножия и ослепительно-белыми шапками на вершинах; дальше начались коричневые поля, похожие на крошечные фрагменты мозаики, их вспахивали, засеивали, потом собирали урожай, снова и снова, несмотря на то что дождей здесь бывало не так чтобы очень много. Глядя на пейзаж внизу, я понял, что мы срезали угол Северной Дакоты, затем увидел кусочек Небраски, и вот мы уже в Айове. Принимая во внимание сложные геометрические составляющие полета на большой высоте, это означало, что мы направляемся куда-то на юг. По большому кругу, что выглядело бы довольно странно на бумаге, но нормально для сферической планеты.