– Удовлетворение.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Хорошо, давай попробуем.

Похоже, Поли был удивлен, но тем не менее он быстро вернулся к скамейке со штангой. Сняв пиджак, я бросил его на руль велотренажера. Расстегнул манжету на правой руке и закатал рукав до плеча. По сравнению с рукой Поли моя казалась тощей. Однако моя ладонь была даже чуть шире. И пальцы длиннее. Кроме того, тем немногим мышцам, что были у меня, я был обязан наследственности, а не фармацевтической промышленности.

Опустившись на колени друг напротив друга, мы поставили локти на скамью. Лучевые кости Поли были чуть длиннее моих, то есть он должен был выгибать запястье, что было очком в мою пользу. Сложив ладони, мы сплели пальцы. Рука Поли была холодной и влажной. Дьюк занял место у торца скамьи, словно рефери.

– Начали! – сказал он.

Я пошел на обман с самого начала. Суть армрестлинга состоит в том, чтобы усилием локтевого и плечевого суставов развернуть руку вниз, увлекая вместе с этим руку соперника. У меня не было никаких шансов сделать это. Только не в единоборстве с этим верзилой. Совсем никаких шансов. В лучшем случае мне удалось бы просто удержать свою руку на месте. Поэтому я даже не стал стараться завалить руку Поли. Я просто стиснул его ладонь. Миллион лет эволюции сделал большой палец человека противостоящим остальным четырем пальцам, таким образом дав возможность использовать руку как клещи. Обхватив костяшки пальцев Поли, я безжалостно сжал их. А руки у меня очень сильные. Я сосредоточился на том, чтобы удерживать свою руку в вертикальном положении. Уставился прямо в глаза Поли и стиснул его руку с такой силой, что у него хрустнули пальцы. Потом я нажал сильнее. Еще сильнее. Поли не сдавался. Он был невероятно силен. Он давил на меня. Я обливался потом и учащенно дышал, стараясь изо всех сил не проиграть. Так продолжалось около минуты. Мы молча напрягали руки, чуть дрожавшие от усилий. Затем я нажал сильнее. Дал боли разлиться по руке Поли. Увидел, как она отразилась у него на лице. После этого нажал еще сильнее. Это действует безотказно. Когда противник начинает думать, что боль достигла предела, становится еще хуже. А потом еще и еще, словно затягивается храповик. Все хуже и хуже, как будто впереди ждет целая бесконечная вселенная мучений, нарастающих, нарастающих и нарастающих с неумолимостью машины. Противник теперь может думать только о своих страданиях. И у него в глазах мелькают первые признаки паники. Он понимает, что я действую обманом, но ничего не может с этим поделать. Нельзя же просто беспомощно воскликнуть: «Он делает мне больно! Это нечестно!» В этом случае козлом станет он, а не я. А этого допустить нельзя. Поэтому противник глотает боль, гадая только о том, станет ли еще хуже. А хуже становится. Обязательно. Впереди еще много боли. Не отрывая взгляда от глаз Поли, я стискивал его руку сильнее и сильнее. От пота его ладонь взмокла, поэтому моим пальцам было легко скользить, сжимаясь все туже и туже. Внимание Поли не отвлекалось на зажатую кожу. Вся боль была сосредоточена в костяшках пальцев.

– Достаточно! – крикнул Дьюк. – Ничья.

Я не разжимал руку. Поли не ослабил давления. Его рука была непоколебимой, словно дерево.

– Я сказал, достаточно! – повторил Дьюк. – Болваны, вас ждет работа.

Я приподнял локоть, чтобы Поли не смог застать меня врасплох последним отчаянным рывком. Он отвел взгляд, убирая руку со скамьи. Мы разжали пальцы. Рука Поли была покрыта отчетливыми белыми и красными пятнами. Подушечка моего большого пальца горела огнем. Поднявшись с колен, Поли выпрямился и быстро вышел из зала. Послышались его грузные шаги по деревянной лестнице.

– Это была большая глупость, – заметил Дьюк. – Ты только что нажил себе еще одного врага.

Я никак не мог отдышаться.