На витрине вместо ветчины и банок с вареньем красовались груды тетрадей, коробки с красками и стояли пузырьки с чернилами.

«Это, наверное, и есть другие товары», — подумал Джельсомино и в надежде купить чего-нибудь съестного вошел в магазин.

— Добрый вечер, — любезно приветствовал его хозяин магазина.

«По правде говоря, — удивился про себя Джельсомино, — я еще не слышал, чтобы пробило даже полдень. Впрочем, не стоит обращать на это внимание». И, как обычно, шепотом, который тем не менее слишком громко звучал для нормального уха, он спросил:

— Можно у вас купить хлеба?

— Пожалуйста, дорогой синьор. Сколько вам, пузырек или два? Красного или черного?

— Только не черного, — ответил Джельсомино. — А что, вы действительно продаете хлеб в пузырьках?

Владелец магазина расхохотался.

— А как же нам его продавать? Разве в вашей стране хлеб режут на куски? Нет, вы только посмотрите, какой хороший у нас хлеб! — И, говоря это, он показал на полку, где пузырьки с чернилами самых различных цветов стояли в ряд ровнее, чем солдаты в строю.

Кстати, во всем магазине не было и намека на что-нибудь съестное: ни корки сыра, ни яблочной кожуры.

«Не сошел ли он с ума? — подумал Джельсомино. — Пожалуй, лучше ему не перечить».

— Действительно, хлеб чудесный, — согласился Джельсомино и показал на пузырек с красными чернилами, желая услышать, что же ему ответит владелец магазина.

— Неужели? — сказал тот, весь просияв от такой похвалы. — Да, это самый лучший зеленый хлеб, который когда-либо был в продаже.

— Зеленый?

— Ну конечно! Извините, может быть, вы плохо видите?

Джельсомино был уверен, что перед ним пузырек красных чернил. Он уже собирался найти какой-нибудь предлог, чтобы убраться подобру-поздорову и отправиться на поиски более разумного владельца магазина, как вдруг его осенила мысль.

— Послушайте, — сказал Джельсомино, — я, пожалуй, зайду за хлебом попозже. А пока не скажете ли мне, где у вас продаются чернила высшего качества?

— Конечно, — ответил владелец магазина со своей постоянной любезной улыбкой на лице. — Посмотрите, вот напротив самый известный в городе магазин канцелярских принадлежностей.

На витрине магазина напротив были аппетитно разложены хлебы различных сортов, торты, и пирожные, и макароны, и горы сыра, висели колбасы и сосиски.

«Я так и думал, — решил Джельсомино. — этот торговец рехнулся и называет хлеб чернилами, а чернила — хлебом. В другом магазине, пожалуй, дело будет вернее».

Он вошел в магазин напротив и попросил полкило хлеба.

— Хлеба? — услужливо переспросил продавец.

— Видите ли, вы ошиблись. Хлеб продается напротив. Мы торгуем только канцелярскими принадлежностями! — И он с гордостью широким жестом руки обвел все обилие вкусных вещей.

«Теперь я понял, — решил про себя Джельсомино, — в этой стране нужно говорить шиворот-навыворот. Если ты назовешь хлеб хлебом, то тебя не поймут».

— Дайте мне полкило чернил, — сказал он продавцу.

Тот отвесил ему полкило хлеба и, завернув по всем правилам в бумагу, подал.

— Мне хотелось бы также немного вот этого, — добавил Джельсомино и показал на круг сыра, не рискуя его как-нибудь назвать.

— Немного ластика? — спросил продавец. — Сию минуту, синьор. — Он отрезал добрый кусок сыра, взвесил и завернул в бумагу.