|
Я там был, говорил всё это, был там и судья, один в один как Пол Дэниэл, только не лыбился, как тупоголовый баран. И Росс Полдарк стоял там, прям как Джака Хоблин, но не подмигивал, как кудахтающая курица. И судья мне: «Мистер Пэйнтер», говорит, а еще сказал: «Так совершил этот человек преступление или нет?». А я ответил: «Судья», — говорю, мол, что этот человек однажды причинил мне зло, но я не из тех, кто таит обиды, когда их таить не следует, ибо кто ж лучше Джуда Пэйнтера знает, что глаголет Библия, раз уж Господу нашему дали в глаз, и поворотил он другой, получив и в него тоже. Так что это чистейшая правда и ни словечка вранья, когда я говорю, что этот человек, Джака Хоблин, то есть Росс Полдарк, невинен, как новорожденный младенчик. Обида, сказал я, плохой судья для любого живущего или умершего. Я верю в это, ибо так записано в Библии. Да не передвинь межевые камни соседа твоего. Как и не вожделей жену соседа твоего, ни подруги его, ни кобылы, ни вол, ни чего другого.
— Смотри, куда лезешь своими ручищами, — возмутилась Салли Треготнан. — Так я продолжал, пока почти каждая душонка не залилась горячими слезами, как закоренелые грешники, так и праведники. Потом судья повернулся к суду, раскинул руки, как чайка клюв, завидев кильку. «Друзья мои, друзья мои, друзья мои, друзья мои, друзья мои, друзья мои...» — Джуд запнулся, стал нащупывать стакан, нашел его и дрожащей рукой поднес к губам. — Чепуха и бред, — неодобрительно заявил Джака Хоблин. — Судья никогда не скажет ничего подобного. — Старый придурок, — прошептал Пол Дэниэл, — дай ему веревку, и кто знает, может, он сам повесится. Но Джуд потерял нить своих рассуждений. Он пытался поставить стакан, пока, наконец, Салли его не забрала. Джуд вытер лоб рукавом и осмотрелся остекленевшим взглядом, запев надтреснутым дрожащим тенорком: Жили-были старики, и были они бедны. Твидли-дидли-ди. Они жили в хлеву без двери, Что стоял у старого вяза. — Боже святый, я этого не вынесу, — заявил Хоблин, — сидеть здесь, как тетушка Салли на рождественской ярмарке. Чарли Кемпторн кашлянул и незаметно придвинулся к Джаке. Выпивка и курево временами еще сказывались на его легких. — Я сегодня утром видел Розину, — доверительно сообщил он, — она выросла милой девчушкой. — Да? — Джака подозрительно уставился на него. — Скоро замуж выйдет, полагаю? Хотя, может, кого и отпугнет эта нога, я про ее хромоту. Джака фыркнул и допил стакан. Чарли моргнул и заглянул под насупленные брови собеседника — Не годится, если она так и останется старой девой только потому, что приволакивает одну ногу. — Ей еще только семнадцать, — сообщил Джака, набивая трубку. — Скоро за ней будет много молодых повес волочиться. — Может, кто постарше — более подходящая пара, — заявил Кемпторн, облизав губы. — У старика и старухи не было деньжат, твидли дудли дидли ду, — запел Джуд. — И сидя под старым вязом, чуяли они беду. — Вот взять меня, — сказал Кемпторн, — ну просто глянь для примеру. Делаю паруса, работенка непыльная. Откладываю немного деньжат на черный день. И ведь у меня двое ребятишек, один из... — Ага, — отозвался Джака, — бедные маленькие голодранцы. — Ежели им чего и не хватает, то с возрастом наберутся. Чего им и вправду недостает, так это женской заботы. Я подумывал о Мэри-Энн Трегаскис, но... — Ежели ты ей нужен. Когда Джака Хоблин пропускал первый стаканчик, не в его обычае было любезничать. — Ну, кто знает. Я ж ее не спрашивал. Но многие бы вцепились в такую возможность. Я было положил глаз на милашек из семейства Андреуортов, но решил сменить курс. |
