Глава шестая

Тем вечером не было луны, чтобы осветить город, но все лавки, таверны и дома щедро делились своим желтым мерцанием с улицами. По традиции обе партии на выборах предлагали бесплатную выпивку сторонникам, и многие прохожие уже шли, спотыкаясь, или сидели, забившись в ленивом ступоре в какую-нибудь щель или прислонившись к первой попавшейся стене.

Когда Демельза вышла на улицу, то повернула вниз, к подножию холма, и через несколько минут оказалась на главной городской улице, которая этим вечером казалась самой узкой и оживленной в мире.

Лавки, постоялые дворы и дома тесно прижимались друг к другу, и вдоль их фасадов с покрытыми сланцем портиками тянулась вереница дорожных столбов, четко обозначая тротуары по обеим сторонам улицы.

Оставленное для повозок место вмещало в ряд лишь один экипаж, и поскольку лавки часто использовали портики в качестве витрины для показа товаров, пешеходам приходилось большую часть времени идти по проезжей части. Такое положение дел вполне годилось при обычных обстоятельствах, но не сейчас.

Улица была забита людьми, толкающимися, пробивающимися то к одной стороне дороги, то к другой, грубовато, но пока вполне миролюбиво. В нескольких ярдах от «Головы королевы» Демельза остановилась, не в состоянии двинуться дальше из-за напора толпы.

В гостинице что-то происходило, но поначалу она лишь разглядела алые и оранжевые флаги, свисающие из верхних окон. Народ кричал и смеялся.

Неподалеку от портика, у которого стояла Демельза, завывал слепой, пытаясь найти выход, женщина устроила перебранку с медником по поводу цены колокольчика, мужчина в подпитии сидел на каменном приступке, используемом для того, чтобы забраться на лошадь, и похлопывал по щеке пышногрудую сельскую девицу с отсутствующим видом, сидящую на нижней ступеньке.

Откуда ни возьмись появились двое мальчишек-оборванцев в обрезанных сюртуках и затеяли драку, перекатываясь в подсохшей грязи, царапаясь и кусаясь. Полдюжины людей хохотали, образовав кружок и скрыв их из поля зрения.

Потом внезапно раздался крик и какое-то движение у «Головы королевы», и напор толпы ослаб. Окно верхней комнаты было открыто, люди шутили и выкрикивали что-то, высунувшись оттуда.

Другие катались и дрались посреди улицы прямо под ними. Снова послышались крики, и началась суета. Люди наверху что-то кидали из окна, разбрасывая на улице. Сквозь толпу, пригибаясь, пробрался беспризорник с помятой, но довольной физиономией, держа руки у подмышек.

Трое мужчин дрались, и Демельзе пришлось пригнуться под портиком, чтобы их обойти. Один врезался в лоток медника, тот выскочил с потоком брани и криков и оттолкнул драчунов.

— Что тут такое? — спросила его Демельза. — Из-за чего всё это?

Тот осмотрел ее с головы до пят.

— Разбрасывают раскаленные монеты, прям со сковородки. Традиция.

— Раскаленные монеты?

— Традиция, сказал же.

Она пробилась поближе и увидела в окне повара в высоком колпаке и двух мужчин с большими золотистыми и красными бантами в бутоньерках. Опять раздались громкие крики, и толпа хлынула на вновь посыпавшиеся монеты.

Человеческие существа перемешались в игре света и тени, утратив часть своей индивидуальности и двигаясь не вполне по своей воле, но и не по воле совокупности всех участвующих.

Демельза почувствовала, что станет частью толпы в этой желтой полутьме, и если не будет достаточно осторожной, толпа ухватит её, заставив потерять свою цель и решимость, засасывая в сторону окна при каждом новом броске монет. Она обнаружила, что стоит рядом со слепым.

— Старик, — сказала она, — ты сам тут не проберешься. Куда ты хочешь пойти?

— В ратушу, миссис, — ответил тот, показав остатки зубов, — туточки недалеко.