|
Нужно поразить его хотя бы в грудь - на "заботу" о голове могло не хватить времени. Лицо Бонда под капюшоном начало потеть, края прорези для глаз увлажнились и начали скользить по окуляру прицела. Но это ничего. Главное, должны оставаться сухими руки и палец, лежащий на спусковом крючке. Текли минуты. Бонд часто мигал глазами, чтобы дать им отдых, расслаблял одеревеневшие мышцы, но музыка успокаивала нервы. Да, минуты текли, но ноги-то затекали!.. Интересно, сколько ей лет? Больше двадцати? Может, двадцать три? С такой осанкой и невозмутимостью, с ее решительностью и легкостью в походке, а это могло служить намеком на ее верховенство в оркестре, она, должно быть, принадлежит к старинному прусскому роду, а может, польскому или даже русскому. И какого черта она выбрала для себя виолончель? Для Бонда было кощунственным представить этот лукоаицеобразный инструмент между ее раздвинутых бедер. Конечно, его старой знакомой Саггии удавалось выглядеть элегантной, да и той девчонке Амарилии тоже, ко все-таки должны же что-то придумать и дать возможность женщинам сидеть в другом положении при игре на таких инструментах, ведь смогли разработать для них специальное седло для катания на лошади. Размышления Бонда прервал голос капитана Сэндера: - Семь часов. На другой стороне никакого шевеления. Кое-какое движение с нашей стороны, около подвала рядом с границей. Это каша группа по приему беглеца - два крепких парня с поста. Но вам лучше оставаться на месте, пока они не уберут оружие. Сообщите мне об этом. - Договорились. В семь тридцать ствол автомата был аккуратно втянут внутрь темного помещения. Одна за другой закрылись нижние рамы всех четырех окон. Игра, требующая крепких нервов и холодного сердца, на сегодня была окончена. Но впереди еще два таких же вечера! Бонд неспешно снял со своих плеч штору и расправил ее перед дулом винтовки. Он поднялся, стащил балахон и направился в ванную комнату, где сбросил с себя всю одежду и принял душ. Затем проглотил две большие порции виски подряд и стал прислушиваться к уже приглушенной игре оркестра, гадая, когда она закончится. Оркестр завершил игру в восемь часов вечера исполнением хорального танца номер 17 из "Князя Игоря" Бородина, о чем поспешил известить всезнающий эксперт Сэндер. Для этого он даже оторвался от написания условными фразами доклада начальнику поста. - Пойду-ка посмотрю еще разок. Очень уж мне понравилась высокая блондинка с виолончелью, - сказал Бонд Сэндеру. - А я ее и не заметил, - без всякого интереса отозвался Сэндер и отправился на кухню. "За чаем", - подумал Бонд, - "или за молочным напитком "Хорликс". Он снова напялил капюшон, занял свою огневую позицию и навел прицел на "Министерский дом". Да, вот они проходят мимо, правда, уже не такие веселые и радостные. Наверно, устали. Среди них и она, менее подвижная, но с прежней независимой походкой. Бонд смотрел на развевающиеся золотистые волосы и коричневый плащ, пока они не растворились в вечерних сумерках улицы Вильгельмштрассе. Интересно, где она живет? В какой-нибудь комнатке с облупившимися стенами в пригороде? Или в одной из привилегированных квартир на аллее Сталина? Бонд прекратил наблюдение. Эта девушка жила где-то поблизости. Она замужем? Может, имеет любовника? Ну и ладно, черт с ней. Она не для него. Следующие день и вечер были копией с небольшими вариациями предыдущих суток. |
