Все горы, как одна, были в красно-белую полоску, только у каждой из них эти полосочки шли по-разному — у одной вдоль, у другой поперек, у третьей по диагонали, или волной, или зигзагом, а у некоторых встречались даже клеточка или еще какой-нибудь другой более замысловатый узор.

Вдоволь налюбовавшись на всю эту красоту — и Лукасу и Джиму особенно понравились узорчатые горы, — друзья достали карту и разложили ее перед собою.

— Так, — сказал Лукас, — посмотрим, где же тут у нас эта самая Долина Сумерек.

Довольно скоро Лукас уже разобрался, где что находится, а Джим только диву давался, как это его друг так ловко разбирается во всех этих точечках, крючках, закорючках и пестрых линиях.

— Посмотри сюда, — принялся объяснять Лукас, — мы стоим вот здесь, а здесь находится Долина Сумерек, — показал он, водя пальцем по карте. — Видишь, мы вышли из леса немножко не там. Нам нужно южнее. Теперь придется проехать немного вот в этом направлении.

— Как скажешь, тебе виднее, — кротко согласился Джим, почтительно глядя на своего мудрого друга.

Друзья покатили на юг, все время держась красно-белых Полосатых гор, пока наконец не увидели узкое ущелье, врезающееся в недра высоченных гор. Тут-то они и остановились.

Глава тринадцатая, в которой звучат голоса Долины Сумерек

Долина Сумерек представляет собою довольно мрачное ущелье, шириною примерно с обыкновенную улицу. Все здесь было каменное: снизу — сплошной красный камень, гладкий, как асфальт, сверху — нависают неприступные скалы, а в самом конце ущелья виднеется пылающий шар предзакатного солнца, что освещает пурпурным цветом уходящие ввысь жутковатые каменные стены, готовые вот-вот сомкнуться.

Лукас притормозил у самого входа в ущелье, и друзья решили немножко пройти пешком, чтобы осмотреться и разобраться с загадочными голосами.

Не слышно было ни единого звука. Вокруг царила торжественная тишина. Джиму стало как-то не по себе, и он взял Лукаса за руку.

Так они стояли молча некоторое время.

Все тихо, — сказал наконец Джим. Лукас кивнул и хотел уже было что-то ответить, как вдруг голос Джима раздался откуда-то справа:

— Все тихо!

А потом слева:

— Все тихо!

И понеслось, покатилось по всему ущелью:

— Все тихо… все тихо… все тихо… все тихо!

— Что это такое? — испуганно спросил Джим и сильнее сжал руку Лукаса.

— Что это такое?.. Что это такое?.. Что это такое?.. — раздалось в ответ.

— Не бойся, — попытался успокоить его Лукас. — Это всего-навсего эхо.

— Всего-навсего эхо… всего-навсего эхо… всего-навсего эхо, — отозвалось в ущелье.

Друзья вернулись к паровозу и уже хотели садиться, как Джим зашептал:

— Тсс, Лукас! Послушай!

Лукас прислушался. И тут до них донеслось эхо, которое как будто бы возвращалось с другого конца ущелья. Сначала это был только тихий отголосок, но постепенно он становился все громче и громче:

— Все тихо… все тихо… все тихо!

И что удивительно, теперь слышался не один голос Джима, а несколько, словно тысячи Джимов говорили одновременно. Конечно, тысячи Джимов говорили в тысячу раз громче, чем один. Дойдя до того места, где стоял паровоз, эхо снова стало удаляться по направлению к противоположному концу ущелья.

— Ну и дела! — удивился Лукас.

— Эхо возвращается и всякий раз, по-видимому, становится еще сильнее.

В этот момент вернулось второе эхо:

— Что это такое?.