Когда народ высунулся из своих укрытий, первый бронированный агрессор уже заходил в комнату, на ходу поливая всё вокруг плотным огнём. По тросу спускался ещё один. Гаркнув что-то, Роман открыл стрельбу. Кинжальный огонь обрушился на врагов, броня коих, кое-где была вымазана красной краской. Роман эти отметины хорошо запомнил. Стоило ему их хоть немножко подзабыть, как левая вовсе даже не органическая рука ему живо напоминала - напоминала, откуда она у него такая и почему. Так что стрелял он с удовольствием…, быстро перешедшим в уныние. Два «броневика» особо вперёд не лезли, стояли плечом к плечу, образуя собой непреодолимую для пуль стену, а за их спинами по тросу спускались ещё люди, вроде бы в более лёгкой амуниции…, только не достать их за спинами этих двух. Пули от них отскакивали как резиновые. И что теперь делать???

-Рома, - сказали ему в самое ухо, прижимаясь всем телом, к плечу, когда он сел за свою баррикаду, дабы обойму сменить, - Рома, - он повернул голову, на него сейчас смотрели большие печальные глаза Насти. Вокруг стоял такой грохот, что ей приходилось говорить, губами касаясь, уха.

-Люблю тебя. – Проговорила она, и Роман испуганно отшатнулся, вновь взглянув в печальное, но отчего-то очень красивое лицо девушки Мурки. В нём почему-то именно сейчас не было ни следа той жёсткости и толики озлобленности, что всегда сопровождали её. Сказав это, девушка улыбнулась и, отвернувшись, чуть привстала. Автомат лёг к плечу, и она вжала курок. Роман тяжело сглотнул. Вряд ли Настя могла сказать такие слова человеку, с которым она вроде бы как просто другом была…, он сам мог бы, наверное, сказать такие слова, только чувствуя близость неминуемой смерти…, справа один из бойцов вскрикнул и высунулся чуть сильнее, чем следовало. Упал он, считай без головы…, чувство близкой смерти у Романа теперь появилось.

С матерным проклятьем он открыл огонь. 

Когда бронированные мальчики начали пальбу, Лом не стал ждать.

-Вниз! К лифтам и вниз! – Он собрал все свои гранаты и сорвал с пояса ближайшего бойца ещё несколько. Боец этого даже не заметил – стрелял. Лом обернулся, бросив взгляд на комнату, в которой укрывался. Двери, соединявшие все комнаты первого этажа, держали на прицеле двое. Но враг почему-то не атаковал через них…, Лому показалось, что и не атакует. В той пыли, что поднял взрыв, эти двери они вряд ли сумели увидеть. Их и так-то было заметно не слишком, а после взрыва… - Валим блять!

Народ начал отбегать, продолжая стрелять. Пока никого не убило, но на броню пуль наловили уже прилично. Кому-то не повезло и переломало рёбра…

Лом сорвал кольца со всех гранат и всё эту россыпь бросил в коридор, под ноги атакующим.

-Ложись!!! – Заорал он за миг до мощнейшего взрыва. Одна из стен треснула и обвалилась внутрь комнаты. Люди частично потерялись в пространстве, но зато бронированный враг лежал на полу. Да, лежал и бестолково вертел головами, руками, ногами вот один подрагивал. Встать пытались, но у них не очень получалось -  тяжело, наверное, вставать, когда ударная волна тебя только что в бублик не свернула. – Живые мать твою…

И рванул по коридору к лифту с командными воплями, требующими от бойцов того же самого. Народ идею Лома понял, принял и поддержал. На третий уровень спустились стремительно и почти все. Один боец, к сожалению, ни куда спустить уже не мог. Когда грянул взрыв, он не успел отпрянуть в комнату и осколки разворотили ему голову.

С этого края третий этаж укрытиями не изобиловал, комнату захламляли в основном останки стеллажей, кое-где разрезанные на куски, кое-где просто так брошенные, так что Лом матерными воплями приказал занять оборону в двух дверях, отделявших помещение от остальных комнат этажа.