Джалобин болел исключительно за «Манчестер-Сити» — футбольную команду из его родного города.

— Узнаю старину Джалобина, — усмехнулся Джон.

Несколько минут спустя кто-то позвонил в дверь. Джалобин, как и подобает настоящему дворецкому, тут же снял фартук, надел свой форменный китель и плавным торжественным шагом отправился открывать.

— Вас желает видеть дама, — объявил он, вплывая обратно. — Американка, несколько необычного вида. Она утверждает, что ее здесь ждут. Ее зовут мисс Марион Моррисон.

— Проводите даму в библиотеку, — велел Нимрод.

Марион Моррисон и вправду выглядела странновато. Высоченная, толстая старуха с хриплым голосом и серыми глазками-бусинками, которыми она умела смотреть одновременно в разные стороны. Ее короткие, седые с рыжинкой волосы походили на заржавевшую проволочную мочалку. Дама была в красной рубашке, коричневых штанах и кожаном жилете; довершали картину ковбойские ботинки. В одной руке она держала огромный бутерброд с фасолью, а в другой — кружку исходящего паром черного кофе.

— Всем привет! Вы, наверно, Нимрод, — Деловито сказала она, гладя одним глазом на близнецов. — А вы, должно быть, Джон и Филиппа Гонт, — бросила она близнецам, кося другим глазом на Нимрода. — Я о вас много слышала, ребята. Причем хорошего. — Шумно отхлебнув кофе, она добавила: — Устроила себе ужин на скорую руку. Надеюсь, не возражаете. А то я весь день верхом на смерче путешествовала и что-то подустала.

— Как прошел полет? — вежливо поинтересовалась Филиппа.

— Я же здесь, значит, все в порядке, верно? — Марион Моррисон усмехнулась и откусила сразу полбутерброда. — Главное — приземлиться куда надо.

К ужасу чистюли Джалобина, несколько фасолинок из ее бутерброда упали на дорогой ковер, устилавший пол библиотеки. Ковбойские ботинки этой дамы выглядели так, словно она проделала весь путь не на вихре, а пешком или, в крайнем случае, верхом. К тому же возле двери лежала походная скатка и несколько вьюков — словно она только что соскочила с коня и сняла их с седла.

— Дженни Сахерторт говорила, что вы — джинн-медсестра, — сказал Нимрод.

— Да, пожалуй, для джинн я просто медсестра или сиделка, — ответила странная особа. — Но для людей я — нечто большее. Я — доктор, врачеватель, целительница. Как только не называют меня мундусяне… — Она шумно допила кофе и выплеснула гущу в камин. — Итак, где мой пациент? Если у него синдром Мафусаила, на счету каждая минута. Так что не будем терять времени.

Нимрод и близнецы повели экстравагантную сиделку наверх, в спальню мистера Гонта. По дороге она доела свой огромный бутерброд и, входя в комнату, подняла руки, как хирург перед операцией. Искрясь и потрескивая, они на мгновение вспыхнули тонким синим пламенем. Марион потратила немного джинн-силы и разом уничтожила всю грязь и бактерии, скопившиеся на руках. Пламя даже опалило манжеты ее красной рубашки.

Джон был поражен — ведь он никогда прежде не присутствовал при подобном джинн-очищении.

— В чем дело, сынок? — спросила Марион. — Разве ты не видел, как джинн моют руки?

— Э-э… видел… но не с помощью джинн-силы, — ответил Джон.

— Ну, это куда надежнее и быстрее, чем мылом и водой, — сказала она. — И приятнее. Терпеть не могу воду на коже. По мне, так джинн вообще не стоит приближаться к воде на пушечный выстрел. Это неестественно.