Его собеседник – давно уже не боец, но тоже знаменитый джинн, хай Пепелим. Во время войны с маридами он дослужился до младшего ифрита, но из за ранения не смог продолжить военную службу. Хан взял его во дворец, и Пепелим стал Драконариусом – смотрителем Ханских драконов, сменив на этом посту древнейшего Драконариуса Горыяна, который так и не оправился от потрясения, когда на земле вымерли его любимые динозавры, и с тех пор пребывает в неизбывной тоске.

Хай Пепелим – родоначальник славной династии джиннов и с гордостью носит он медаль Ханского Одобрения.

А вон сидит командир Первого регулярного полка младших ифритов, а вон Ханский звездочёт, а вон Смотритель Ханского вулкана, а вон Старший Ханский шаман… Глаза разбегаются и слепнут от обилия чинов и знаменитостей! Нет, господа, тут уж и слова кончаются, вы только вообразите себе самое великолепное общество, какое под силу вашей фантазии, и знайте – джинны, собравшиеся в Магмуни сарае, были стократ великолепнее…

Нынешний сезон обещал стать самым блестящим. Великая честь выпала почтенному Магмуну хай Горюну – принять на Бугай горе извержение, во время которого, как обещали Ханские шаманы, из Вечного Пламени Недр вернутся в мир великих воинов, из коих величайший – Пылай Башка, любезный брат Сожги Башки, с которым они расстались шестьдесят пять миллионов лет назад.

Где то там, в Неугасимом, пребывали и дед, и прадед и прапрадед Искрюгая, но от них пока что ни один шаман не получил весточки. То ли ещё не сконцентрировались они, растворённые в Пламени, то ли не успели соскучиться по земле.

То ли, как говаривал Магмун ага, стыдились недостойных потомков…

После извержения, конечно, Бугай гору придётся закрыть на ремонт, вот и спешило высшее джиннское общество насладиться гением Магмуна хай Горюна, сделавшего свои бани настоящим чудом света.

…Нынче вечером в трапезной снова были танцы, и ручной дракон извергал на потеху благородной публики разноцветное пламя. За главным столом, потчуя самого господина визиря, сидел дядюшка Магмун, а рядом с ним его очаровательная жена Кюхерым и три дочери, прекраснейшие под солнцем и луной Жарым, Варым и Парым.

–Ты в которую влюблён? – спросил Искрюгая Полыхай.

Трое приятелей сидели в дальнем углу, но это отнюдь не мешало им любоваться девушками.

–Да ты что, да что ты… – засмущался Искрюгай.

–Брось. Ты же рос вместе со своими прекрасными кузинами, это не могло не разжечь в твоём сердце нежных чувств.

–Колись, брат, в какую втюрился! – подхватил Отжигай.

–Ну… в Жарым, конечно, – глядя в стол, сознался Искрюгай.

–Это которая из них? – уточнил Полыхай.

–Та, что справа…

–Отлично. Значит, мы будем воздыхать по двум другим. Отжигай, тебе какая больше нравится?

–Та, что поближе к отцу сидит.

Полыхай подумал и сказал:

–Неправильный ответ. Ближе к отцу, вероятнее всего, сидит любимая дочь, через неё проще договориться с самим Магмун агой. Тебе разве есть о чём договариваться с Магмун агой?

–Да уж найдётся, – выпятил грудь Отжигй.

–Не вредничай, брат, и не спорь с дипломатом. Уступи мне эту красавицу. Ты у почтенного Магмун аги какую нибудь глупость выпросишь, а я всем нам блестящую карьеру сделаю.

–Ну и льда тебе за шиворот, – махнул рукой Отжигай. – Третья тоже красивая. А поскольку нам всё равно ничего не светит, буду в открытую любоваться ей, а втихаря – твоей зазнобой.