— Я думал о пятерке.

— Может, десять?

— Согласен.

— Или лучше пятнадцать. И роль будет сыграна со всем послушанием и вдохновением.

Я не стал торговаться, не до того. Утром, когда я завтракал, звонила тетя Далия и сообщила, что Гонория собирается посетить меня в четыре часа, так что к этому сроку надо было успеть подготовить ей надлежащую встречу. Я выложил пятнадцать фунтов и поинтересовался, как скоро он найдет племянницу, ибо сейчас, как говорит Дживс, время решает все. Он сказал, что она поступит в мое распоряжение задолго до назначенного часа, и я сказал: «Ладно».

— Позвоните мне, когда у вас все будет готово, — велел я ему. — Я буду обедать в клубе «Трутни».

Это странным образом возбудило его интерес.

— Клуб «Трутни»? Вы что же, состоите в нем? У меня там есть добрые знакомые, в клубе «Трутни». Мистера Уиджена знаете?

— Фредди Уиджена? Да, конечно.

— А мистера Проссера?

— И Богача Проссера знаю.

— Увидите их, передайте от меня горячий привет. Хорошие парни, и тот и другой. Ну а теперь можете валить отсюда и сидеть, преспокойно набивая брюхо, отложив все заботы. Я отыщу Трикси раньше, чем вы доедите рыбу с картошкой.

Когда я после обеда пил кофе в курилке, меня позвали к телефону. Это был, как я и думал, Джас Уотербери.

— Это вы, милый человек?

Я ответил положительно, и он объявил, что все под контролем. Трикси обнаружена и прибудет заблаговременно до поднятия занавеса, готовая выполнить любую роль, что ей сулит судьба. Пусть я назову адрес, по которому им явиться. Я назвал, и он сказал, что они приедут как штык без четверги четыре. Так что все было улажено, и я возвратился в курилку, испытывая по отношению к Джасу Уотербери самые добрые чувства. Он, конечно, из тех, кого не рискнешь пригласить с собой в многодневный пеший поход, и лучше бы ему все-таки сократить употребление масла как на шевелюру, так и на всю свою персону, но несомненно одно: если обстоятельства потребуют от вас сплести интригу, лучшего помощника для такого плетения просто не найдешь.

Пока меня не было в курительной комнате, пришел Китекэт и сел в кресло рядом с моим, и я, как только его увидел, сразу же принялся расспрашивать его про Джаса Уотербери.

— Помнишь, ты мне объяснял насчет театральных агентов? Не случалось тебе иметь дело по этой линии с неким Уотербери?

Китекэт задумался:

— Фамилия как будто бы знакомая. А как он выглядит?

— Неописуемо.

— Это мне мало что говорит. Театральные агенты все выглядят неописуемо. Но вот фамилию такую я, похоже, где-то слышал. Уотербери, Уотербери? Постой! Такой скользкий тип?

— Да, скользкий. Масленистый.

— А зовут его не Джас?

— Джас.

— Тогда я знаю, кого ты имеешь о виду. Сам я его никогда не встречал — он, наверно, еще не оперировал в те времена, когда я обивал пороги агентов, — но Фредди Уиджен и Богач Проссер мне о нем рассказывали.

— Да, он говорил, что они его друзья.

— Ну, он бы не стал этого утверждать, если бы услышал, как они о нем отзываются. Особенно Проссер. Джас Уотербери вытряс из него однажды две тысячи фунтов. Это меня поразило.

— Из Богача Проссера вытряс две тысячи? — переспросил я, недоумевая. Может быть, я ослышался? Богач Проссер — наш клубный миллионер, но всем хорошо известно, что у него невозможно вытянуть даже пятерку без хлороформа и наложения щипцов. Кто только не пытался, и все напрасно.

— Да, Фредди Уиджен мне говорил. По словам Фредди, если Джас Уотербери вторгся в чью-то жизнь, этот чело век может попрощаться по меньшей мере с половиной своего имущества.